Господин Чичиков

Жека закурил и нарочно скучным голосом поинтересовался:

– Тебя, Анатолич, конечно, чудеса с возвратом времени заинтересовали?

– Я в психологии не такой дока, как ты. Ты можешь искать разные там подтексты, а мне теперь ясно одно – если паразита уничтожить, то у человека открываются невероятные возможности. В том числе и возможности возврата времени.

– Ну а куда эти самые люди деваются?

– Какие люди?

Директор неохотно скосил взгляд на Жекиного паразита. Он вообще старался не смотреть на этого монстра. Жекин паразит был особенно мерзок, совершенно не похож на человека, вид имел бесформенный, словно невероятный калека с головою – помесью какого-то страшного животного и демона с обложки фантастического романа про вурдалаков. Как-то Нестор Анатольевич, будучи под хмельком, не удержавшись, укорил Жеку, мол, что у тебя за мразь за пазухой пасется. У всех более-менее нормальные уроды, а у тебя не приведи господи какое опудало. Жека на это лишь усмехнулся и нагло, так как был тоже под хмельком, заявил, что у всех эти паразиты напяливают на себя человекообразные личины, а он, Евгений Петрович Миокард ничего от мира не скрывает. Какой есть, таким и принимайте. «Потому меня все и боятся, что на подсознательном уровне видят именно его

!» – заключил Жека.

Сейчас его паразит напоминал хохочущего орка из фильма о властелине колец. Хохочущего перед тем, как перегрызть глотку пленному эльфу. Так как других собеседников, кроме директора, перед Жекой не обнаруживалось, выходило, что орк положил глаз на горло Нестора Анатольевича. И ведь не стукнешь такого, не приструнишь. Один раз директор стукнул было, так потом два дня с экземой проходил, которая как внезапно напала, так и отпустила. Директору было достаточно и того, что Жека его не гипнотизирует, не из альтруистических соображений, конечно, а потому что загипнотизированный начальник административной единицы – это пустое место. Себе же дороже выйдет.

– Какие люди? – повторил свой вопрос Нестор Анатольевич, переведя взгляд на Жекину лысину.

– Которых Чичиков купил.

– Я думал над этим. Странное дело. Паляницын докладывал, что как сквозь землю провалились, а квартиры пустые стоят, словно никто там никогда и не жил.

– Если так, Анатольевич, то куда ты, дурка, лезешь? Ты меня боишься, а уж Чичиков тебя съест и не поперхнется.

– Это мы еще посмотрим, – самоуверенно ответил Перетятькин, даже кулачки сжал.

– А как психолог я тебе вот что скажу. Чичиков такой монстр, что всякого сожрет. Но вот этого, – Жека кивнул на Артема, – он и сам побаивается. Усекаешь?

– Чего здесь усекать? Положим сейчас его в магнит, сдохнет паразит, мы ему тогда укольчик. – Укольчиком директор называл яд. – И на цугундер.

– Укольчик, говоришь. Нет, укольчика не будет. Лучше я ему сделаю железную установку на подчинение…

– Кому? – подозрительно нахмурился директор.

– Мне, – отрезал Жека. – Ты будешь с Чичиковым политику разводить, а я его непосредственно за яйца подергаю при помощи нашего студента.

Директор вздохнул, но, решив, что иначе, похоже, с Жекой не договоришься, дал согласие.

В этот момент дверь палаты распахнулась, и взору собеседников предстал гуру Федор. Окинул их суровым взглядом и изрек:

– Ироды. Сынка моего мучить удумали. Быть ему мучеником. Сила его и власть великая от мук его проистекут! А вы сдрыснете!

С тем и удалился.

– Видал? – спросил Нестор Анатольевич.

– Прогностическая ценность высказываний гуру Федора около восьмидесяти процентов. За нами двадцать.

– А что он имеет в виду, когда говорит «сдрыснете»?

– Не забивай голову, Анатолич. Пошли на магнит?

– Пошли.

Жека позвал санитаров. И те отнесли Артема в подвал, уложили на стол. В молочном свете люминесцентных ламп его лицо казалось лицом покойника. Жека положил руку на лоб Артема и сказал:

– Артем, ты меня сейчас слышишь. Я, Евгений Миокард, приказываю тебе во всем слушаться только меня. Я – твой хозяин. Ты – мой верный слуга. Ты служишь только мне. Только мне.

Убрал руку, кивнул санитарам.

Рыжий принялся крутить рукоятку лебедки – магнит пополз, и голова Артема, поддерживаемая вторым санитаром, Бесом, оказалась внутри соленоида.