Господин Чичиков

– Не лебези, не люблю. Дело ты делаешь. Это главное. За Онищука спасибо, и вот тебе. – Хозяин достал толстую, на взгляд Перетятьки – не менее двадцати тысяч, пачку долларов и небрежно швырнул на стол. Пачка легла точно между греческим салатом и пастью поросенка с торчащим оттуда куском хрена и пучком зелени. Несъеденный зверь грустно смотрел на деньги вставленными в глазницы клюковками. – Всего доброго. Думаю, что мы сработаемся. Для людей ведь работаем, для города. Я правильно говорю?

– Естественно, для наших болельщиков!

– Хорошо, что ты это понимаешь, – кивнул Ибрагимов и пододвинул к себе очередное блюдо.

Перетятькинская же тарелка так и осталась пустой.

Нестор Анатольевич не мог знать, что на самом деле прием, оказанный ему Хозяином, говорил о высочайшем расположении и что лишь собственная робость, а не коварство Ибрагимова, помешала ему отведать заказанных для него блюд – не надо было бояться. Будучи мусульманином, Хозяин свинины не употреблял, и раз уж заказал поросенка, то исключительно ради того, чтобы это благорасположение подчеркнуть.

Но всего этого Перетятькин не знал и покинул ресторан «У «Титаника» в смешанных чувствах. Казалось ему, что лишь чудом избежал он свирепой расправы, что вел себя на самом высоком уровне, и главное – не набросился жадно на угощение, а проявил скромность и интеллигентность.

По дороге в институт мысли Перетятькина обрели иное, практическое направление. Чем дальше он отъезжал от «Титаника», тем значительнее делался он в собственных глазах. Теперь он мог мысленно поспорить и с Хозяином и сделать пару обидных для его охранников замечаний.

«Зря он не выслушал мою концепцию о тонкоэфирных паразитах. Теперь такие дела разворачиваются, что тот, кто не владеет теорией, не владеет и ситуацией. Он просто слепой червь!» Перетятькин довольно улыбнулся: сравнение Хозяина с червем вышло столь же изящным, сколь и гротескным. И стал думать, какой грандиозный разнос учинит сейчас Жеке. Надо же, вздумал морочить ему голову.

Но тут новая мысль вернула Перетятькин в тревожное расположение духа: не столь страшен Хозяин, как «мертвяки». Две сотни «мертвяков» – а он не сомневался, что это и были вожделенные Чичиковым «мертвяки», – у него в приемной. Ведь это же сверхсущества. Они ведь могли с ним учудить шутку похлестче, нежели затягивание невидимой удавки. Перетятькин поежился. Да, это пострашнее гнева Ибрагимова. Удивительно только, что вели себя все эти сверхсущества смирно и по прибытии ОМОНа мирно разошлись.

Жеку он застал в его кабинете. Жека лежал на кушетке и рассматривал потолок. Он концентрировался, пытаясь вызвать свои гипнотические способности, активизацию которых он обычно ощущал как покалывание в районе солнечного сплетения. Когда покалывало – Жека мог внушать кому угодно и что угодно. Вчера еще покалывало, еле-еле, но покалывало. А сегодня с утра – глухо. Не помогали ни дыхательная гимнастика, ни визуальные медитации. Да он и сам чувствовал, что как супергипнотизер он закончился, весь вышел. И поправить дело невозможно.

– Лежишь, Евгений? – Перетятькин взял грозную начальственную интонацию, по крайней мере, полагал, что взял.

Жека, не отводя взгляда от потолка, иронично ухмыльнулся. «Пугал бы ты меня сейчас, будь я в силе», – подумал Жека.

– Я только что от Хозяина, – многозначительно произнес Перетятькин и сел за Жекин стол. – Я вижу, тебе не интересно?

Жека тяжело вздохнул, едва удержав себя от нецензурной брани.

– Что тебе сказать, Евгений, Хозяин нашей работой доволен. Онищук демонстрирует великолепные футбольные качества. И вот, изволь, прими свою долю. Учитывая, что нас осталось двое, я решил, что пополам будет справедливо. Фифти-фифти, так сказать.

Перетятькин принялся отсчитывать деньги из пачки Хозяина, раскладывал на столе аккуратные кучки по тысяче долларов.

Жека сел, погладил лысину.

– Работой, говоришь, доволен?

– Еще как. Просто кипятком писал. На днях пришлет большую группу футболистов. Воображаешь, сколько это будет в долларовом эквиваленте?

– Бабло, значит, считаешь.

– Зря иронизируешь, Евгений. Объясни мне лучше две вещи. Зачем ты позволил Онищуку контактировать с контингентом? И второе – что ты мне голову морочил про магнит? Или был не исправен, но удалось починить? Тогда отчего сразу не доложил? Я ведь переживаю за дело.

– Эх, Нестор Анатольевич. Даже и не знаю, что сказать. От контингента Онищук изолироваться не пожелал. А магнит… – Жека задумался.