Господин Чудо-Юдо (СИ)

Я ошеломленно моргнула. За всеми событиями и тревогами как-то позабылось о том, что транспорт нашего с Марой самоуверенного похитителя отчалил в обратном направлении с освобожденным пожирателем вакуума на борту. Но сожалений об этом не было, поэтому я качнула головой и соврала:

– Нет, господин.

Однако мой голос дрожал, то ли от переизбытка адреналина, то ли от страха, и звучал малоубедительно.

– Я тебе не верю, – прорычал капитан Шохоро. – Активировать болевой режим!

Тело резко выгнулось дугой от беззвучного воя болевых рецепторов, и я ничком упала на пол. Руки и ноги самопроизвольно подергивались, из горла лился противный скулящий звук, как у тяжело раненой чешуаки. Ужас этой боли не перекрывал незабываемый опыт с чистильщиком Художором, но ничуть не уступал ей. Как и тогда, я не могла связно думать, но инстинкт самосохранения начал действовать и без хозяйской указки.

Сознание разделилось. Я блаженно обмякла на полу, наслаждаясь отсутствием ощущений. Где-то на периферии слышимости капитан Шохоро сказал:

– Проверь ее и заставь очнуться.

Внешняя возня затянулась. Чьен ввел мне какие-то инъекции, отключил болевой режим, но шевелиться я не торопилась. Как и возвращаться в чувствительную часть своего разума. Кто знает, как ещё будут измываться надо мной центавриты? Они же полные психи, а Шохоро – тем более, раз руководит всем этим безумием.

– Не реагирует, капитан, – сообщил старик. – Вероятно, слишком сильный болевой шок для землянки. Если вы желаете привести девочку в порядок до аукциона, рекомендую пока ее не трогать.

– Нутром чую, эта тварь как-то причастна к той шняге, что произошла с Кашем!

– А что случилось?

– Его полудохлый пожиратель вакуума подозрительно легко выбрался из силовой клетки и проел дыры в обшивке. Это последнее, что успел сообщить Каш перед тем, как сигнал корабля исчез. И больше не появлялся.

– Так девочка при чем тут? Пожиратель ментальному контролю не поддается.

– Она могла заставить кого-то из команды выпустить его.

– Дело ваше, капитан, – равнодушно сказал Чьен. – Можете порвать ее на куски и отправить на органическую переработку, а можете компенсировать потери на аукционе, оставив ее живой и пригодной к использованию. В маске девочка вполне безопасна. Слышал, к нам прибыли новые покупатели... и наши говорят, двое из них так повернуты на человеческих самках, что готовы платить двойной бартер.

– Да... – нехотя согласился капитан Шохоро и носком ботинка перевернул меня на спину. – Перспективные покупатели. Особенно этот Чу. Он уже подходил, предлагал за землянку две боевые «иглы»...

Сквозь опущенные ресницы я заторможенно наблюдала, как он размышляет. Устрашающе массивные надбровные дуги почти скрыли маленькие глаза-буравчики, а переносицу и лоб бороздили морщины хмурой гримасы.

– Ладно, приведи ее в порядок. Но как только очнётся, свистни моим парням. Пусть постоит в показательной клетке. И не вздумай ее кормить! Меньше блевать ночью будет.

Несмотря на приказ капитана, старик Чьен все же «накормил» меня. Только не сухим пайком, а питательным раствором, внутривенно.

С медицинской точки зрения это было оправданно – я едва держалась на ногах от голода. И постоянно изводила себя сожалениями о том, как бездарно проворонила шанс оставаться на пиратской базе единственной рабыней, обладающей свободой воли. Нужно было дать себя избить тем эллуанкам с Задаки, но гордость и опасная самонадеянность завели меня в ловушку... С другой стороны, меня пока не убили и не покалечили, тоже своего рода временное утешение. Но будущее виделось только в мрачных тонах.

И вот теперь я стояла в узкой клетке на крохотном пятачке возвышения, пристегнутая кандалами к х-образной распорке, и отчаянно мёрзла. Одежды мне так и не выдали, и только маска на голове дарила ощущение хоть какой-то конфиденциальности. С высоты клетки открывался приличный обзор на прозрачные загоны с рабынями. Половина эллуанок жалась к углам, затравленно озираясь и в ужасе ожидая второго шквала насилия.

Я их понимала. Мне тоже было страшно до одури... даже просто думать о том, что ждёт впереди.

Просторные ложи вдоль стен уже заполнились покупателями. Среди них я заметила вчерашнего голубокожего центаврита, хмуро поглядывающего в мою сторону. Вероятно, узнал-таки, с кем провел пару часов прошлой ночью, и теперь сомневался, не находился ли под ментальным воздействием.