Господин Ганджубас

Голландская система правосудия чрезвычайно гуманна. Мики отпустили после того, как он отбыл несколько месяцев, и не выказали желания арестовать еще кого-нибудь. Мы снова встретились в «Ришо» напротив «Харродз».

— В голландских тюрягах неплохо, Говард. Еда потрясающая, с тюремщиками можно поржать. Хоть на голове стой. Ну, чем занимался, Говард?

Я рассказал ему о своем намерении жить за границей.

— Говард, а в Пальме ты был когда-нибудь?

— Проездом, Мик. Когда занимался поставкой из Марокко в Шотландию, провел одну ночь на яхте.

— Сгоняй туда, Говард. У меня там жилье. Можешь пользоваться любое время.

Приняв любезное предложение Мика, мы полетели в Пальма-де-Мальорка и остановились на квартире Мика, в Магалуфе. Ближайшие окрестности являли собой воплощенный кошмар организованного туризма. На улицах бесчинствовали орды английских футбольных фанатов. Пабы, называвшиеся не иначе как «Гордость Лондона», «Возвращение пиратов», «Бенни Хилл» и «Принцесса Ди», выплевывали налитых пивом чуваков в недра бесчисленных дискотек, к сувенирным лоткам и забегаловкам, где торговали рыбой с картофелем фри57. Странно еще, что уличные потасовки не вспыхивали на каждом шагу. Когда такая пьяная и шумная толпа заполняет английскую улицу, это очень быстро превращается в массовые беспорядки. Лица у отдыхающих светились счастьем. Даже рай не мог бы соперничать с краем вечного солнца, доступного секса и безостановочного пьянства. Здесь крутилось много денег, и заработать, вложив минимум средств, было бы нетрудно. Но как здесь жить?

— Не может быть, чтобы это безобразие расползлось повсюду, — сказала Джуди. — Давай возьмем машину и прокатимся по острову.

Она была права. Через несколько минут зловоние алкоголя и рвоты сменилось сладким благоуханием цветущей вишни и миндаля. Большая часть Мальорки безлюдна и безмятежна. Самый большой пик выше любой горы на Британских островах. У его подножия живут люди, никогда не видевшие моря, которое лежит всего в пятидесяти километрах. Деревеньки, застывшие на холмах, давали приют величайшим художникам, музыкантам и писателям. В архитектуре Пальмы восхитительным образом смешались средневековые традиции итальянского и мавританского зодчества. Вандалы не крушат телефонные будки, а гашиш люди курят прямо на улицах. Аэропорт один из самых оживленных в мире. Климат великолепный. Мы посчитали, что можем здесь жить, стали подыскивать дом, нашли несколько вариантов и вернулись в Лондон принять окончательное решение.

МАРКС

На моем автоответчике Эрни оставил несколько сообщений с просьбой позвонить. Я набрал продиктованный им номер, и мы побеседовали, пользуясь давним кодом. Его интересовало, знаю ли я по-прежнему поставщиков гашиша в Пакистане, а еще кого-нибудь, кто мог бы отправить на самолете пять тонн лучшей дури в Нью-Йорк. Эрни явно вернулся в бизнес. Я пообещал заняться этим сразу же. Эрни был единственным, против кого Джуди ничего не имела. Он много сделал для нас. Я упомянул об инструкции, которую дал Мак-Канн. Эрни сказал, что они продаются в любой дешевой лавочке. Лучше мне подумать о Пакистане.

В памяти всплыло имя Салима Малика, с которым я познакомился у смертного ложа Мухаммеда Дуррани. Возможно, он меня даже не помнит. Провел всего две минуты в моем обществе и думал, что меня зовут мистер Найс. Я позвонил Малику из уличной телефонной кабины. Он снял трубку. Малик меня совершенно не помнил, но согласился встретиться на нейтральной территории, в Гонконге или Дамаске. Я выбрал Гонконг.

На Дальнем Востоке я не был уже четыре года и с удовольствием предвкушал поездку. Пролистал «Тайм Аут» в поисках дешевых авиабилетов. Лучшие цены предлагала компания «Международный туристический центр Гонконга», и я направился в ее офисы на Бик-стрит. Все дела компании вела одна китайская пара, молодой человек с большим родимым пятном по имени Чи Чюэн (Балендо) Ло и его прекрасная подруга Орка Лю, которая была его старше. Он приехал из Гонконга, она — из Малайзии. Они мне сразу же понравились, и я пообещал навестить их, когда прилечу из Гонконга. А они собрались пополнить свой бар на Рождество и Новый год в «Дринкбридже».

На самолете «Бритиш Каледониан» я прилетел из Гатуика в Дубай, а из Дубая — в Кайтак до полудня, на день раньше запланированной встречи с Салимом Маликом. Зарегистрировался в «Парк-отеле» на Чатем-роуд, на полуострове Коулун, и решил денек побыть туристом.

За те несколько лет, что я здесь не бывал, Гонконг изменился. А может, просто ужасно разросся: население увеличилось вдвое. Шла застройка отвоеванных у моря обширных территорий. Гигантские многоэтажки, заключенные в клети бамбуковых лесов, спешили сменить приземистые здания. Природу здесь ценили гораздо выше, чем в большинстве западных стран. Экологи, инженеры-строители и планировщики обещали, что не пострадает ни одно дерево. В итоге эти сучковатые создания нелепо смотрелись на фоне неоновых джунглей. Они выглядели жалкими карликами, как бонсай в Кенсингтон-Гарденз.