Господин мертвец

К сожалению, слова курьера оказались пророческими. Хааса они обнаружили в землянке узла связи, неглубокой, усыпанной окурками и пустыми бутылками, заваленной примитивной колченогой мебелью, документами, обрывками шифрограмм, предметами амуниции и сваленным в беспорядке оружием. Дирк с трудом представлял, как в подобной обстановке можно выполнять задачи офицера связи, но Хаас, видимо, использовал землянку исключительно как место для сна. Сам он обнаружился там же — скрючившийся на лежанке, в бессознательном состоянии. Лицо у него истончилось, нос стал еще более костлявым, как клюв немощной ночной птицы, губы посерели до такой степени, что почти не выделялись на фоне сукна.

— Мертвецки пьян, — констатировал Крейцер с брезгливостью, — Этого и следовало ожидать.

Он попытался привести лейтенанта в чувство похлопыванием по щекам и криком, но тот даже глаза не открыл. Мундир люфтмейстера был до невозможности мят и несвеж, и Дирк философски подумал, что наличие обоняния здесь было бы совершенно излишне — наверняка, запах тут стоял отвратительный…

— Брось, — сказал он Крейцеру, — Его теперь не разбудить, хоть на части режь.

— Но он единственный, кто сможет нам поведать о том интересном разговоре между мейстером и оберстом.

— Не единственный.

Некоторое время Крейцер пристально смотрел на Дирка, потом кивнул:

— Конечно. Морри.

— Морри.

— Он расскажет или я сам вытряхну его из банки.

— Спокойнее, Отто. Мейстер наверняка не одобрит подобной жажды знаний.

— Мейстер скрывает что-то от нас. Значит, тому есть причина.

— Не все ли равно? — оказавшись на свежем воздухе, Дирк взглянул в том направлении, откуда они пришли, и где располагался его взвод. Вернуться бы туда, не навлекая на себя гнев мейстера, не вникая в предназначенные для чужих ушей секреты…

— Мне — нет, — твердо сказал Крейцер. Большая птица, нахохлившись, смотрела уверенно и с мрачной решительностью, — Я не доверяю оберсту и не испытываю иллюзий на счет мейстера. Если нам скоро идти в бой, я не возражаю. Но хотелось бы наперед знать, какая масть в козыре.

— Хорошо, — Дирк вздохнул, — Навестим Морри. И лучше бы нам сделать это быстрее, пока мейстер или Зейдель не поинтересовались, что нам здесь угодно.

В танке было пусто, но он хранил запахи других людей — Дирк ощутил их самым краем едва функционирующего обонятельного нерва. Наверняка, одеколон мейстера, строгий и тяжелый запах которого обитал здесь уже давно, пот нескольких взволнованных людей, сапожный деготь, ржавчина, вытертая кожа сидений, табак… Чувствуя себя ворами, проникшими в оставленный без присмотра чужой дом, они зашли в отсек, заменявший тоттмейстеру Бергеру кабинет. Он тоже хранил следы чьего-то присутствия — карты на столе были исчерчены сотнями ожесточенных резких линий, едва не порвавших плотную бумагу, в пепельнице еще дымились окурки. Морриган находился на своем извечном месте — цилиндр тусклого золота и стекла, бездушный, как чугунный утюг. Дирк испытал к нему секундную жалость — видеть заточенный в золоченом металле разум всегда было тяжело. К тому же, разум, слишком беспомощный даже для того, чтоб понять всю безнадежность своего положения. И в то же время достаточно могущественный, чтобы держать в себе больше информации, чем любая библиотека или шифровальный центр.

— Морри, информация, — часто общаясь с отрешенным разумом Морригана, Дирк давно научился использовать краткие отрывистые команды, в которых тот распознавал ключевые слова, чтобы ускорить время отклика, — Протокол совещаний, два часа назад, здесь. Вывести буквальную расшифровку содержания в звуковом виде. Короткие реплики и функциональный шум не выводить.

— Извините, господин унтер-офицер Корф, мне надо убедиться, что ваш уровень доступа соответствует необходимому.

Дирк вздохнул. Он догадывался, что разговор начнется именно с этой фразы.

— Я абсолютно уверен, что соответствует.

— Не могу считать этот факт не требующим подтверждения. Прошу прощения, господин унтер-офицер Корф, возможно, кто-то из старших офицеров…

— Морриган! — Дирк повысил голос, хоть и знал, что это не играет никакой роли — его собеседник не понимал смысла интонаций, — Тоттмейстер Бергер установил литеру степени секретности совещания?

Расчет был прост — если мейстер вышел сразу вслед за оберстом и был поглощен делами, казуистика его должна была интересовать в последнюю очередь. Подобной работой, вроде установления грифов секретности, обычно занимался Зейдель.

— Нет, но это не говорит о том, что к вашим полномочиям относится доступ к ней.

— Морриган, если бы тоттмейстер Бергер счел эту информацию такой, которая не соответствует моему уровню доступа, неужели он не сделал бы соответствующее примечание?

— Я… Ваше замечание имеет смысл, господин унтер-офицер Корф, но я не считаю, что могу предоставить данную информацию исходя лишь из умозаключений, в корне которых лежит ваше утверждение как стороны заинтересованной.

— Верно, Морри, не можешь, — кивнул Дирк, — Ты же исполнительный механизм, а не философ.