"Господин мертвец" (СИ)

Только тогда Дирк догадался немного сместиться и тщательно присмотреться. Среди стоящих фигур он заметил одну, сидящую на стуле. Лица и знаков различия было не рассмотреть, но Дирк готов был поклясться, что пленник облачен в обычную пехотную форму, чья потрепанность была заметна даже в таких неудобных для наблюдения условиях. Дирк вздохнул с облегчением, хоть и понимал, что никто в здравом уме не станет держать в плену мертвеца из Чумного Легиона. Мертвые не боятся боли, и выпытывать у них сведения не полезней, чем допрашивать солдатский сапог. Значит, кто-то из уцелевших людей Крамера. Впрочем, пленник вел себя с достоинством. На предложение он ответил ругательством на немецком, недлинным, но слишком изощренным для обычного фронтового переводчика. Но его поняли и так.

Человек с интонациями главного офицера вновь заговорил по-французки, и на этот раз говорил достаточно долго. Судя по его тону, вкрадчивому и ледяному, говорил о каких-то неприятных вещах. Дирку не хотелось ожидать перевода, он и без того догадывался, что может услышать, но для нападения было рано. Поэтому он заставил себя слушать, в то же время осторожно смещаясь так, чтобы обозревать в смутном отражении все помещение. Плохая замена рекогносцировке, но это лучшее, что он мог сейчас предпринять.

- Ты такой же тупой упрямый бош, как и прочие, - забубнил переводчик. Неумело построенные фразы с монотонной артикуляцией в его устах отчего-то звучали еще более зловеще, - Ты полагаешь, мы тут собрались, чтоб поиграть в игру о храбром лазутчике? Ты ошибаешься, бош. И ты расскажешь нам все быстрее, чем сам того ожидаешь. Никто не станет душить тебя ремнем или ломать пальцы. Видишь этого господина? Это le patron du feu[62]. По-вашему это будет «фойрмейстер». Он поможет тебе говорить, бош. Знаешь, что он может сделать? Ты удивишься, узнав, сколько интересных вещей может сделать с человеческим телом огонь. Господин фойрмейстер может посмотреть на тебя, и под твоей кожей вспыхнет пламя. Оно будет выедать тебя изнутри, сжигая подкожный жир и запекая мышцы как бифштекс в духовом шкафу. Ты испытаешь такую боль, что с удовольствием разобьешь себе голову об стену, лишь бы не допустить ее повторения.

- Parlez-lui la bougie, Henri! – требовательно произнес тот же голос, - C'est ce qu'on appelle une bougie, pas vrai?[63]

- Oui, monsieur le colonel[64], - ответил ему кто-то из присутствующих, судя по голосу, тоже получающий определенное удовольствие от происходящего.

- Ты знаешь, что такое «свечка», бош? Это хороший способ развязывать языки, тоже интересная игра. Господин фойрмейстер сделает так, чтоб у тебя загорелась голова. Не вся, самая макушка. Пламя охватит ее, как фитиль свечи, и оно будет гореть так долго, что ты сойдешь с ума от боли, чувствуя, как обугливаются кости черепа и закипает внутри мозг. Достаточно хорошо звучит?

Пленник ничего не ответил. Воображение Дирка нарисовало, как тот упрямо стискивает зубы, как подрагивают пальцы рук, привязанных колючей проволокой к подлокотникам кресла. Даже если ему не приходилось самолично сталкиваться с магильерами, он должен хорошо представлять, чего от них можно ожидать.

За время их не очень содержательной беседы Дирк успел прикинуть размеры и форму комнаты, в которой проводился допрос. Картина получалась неутешительная. Зал был достаточно велик, и набит офицерами едва ли не под завязку. Может, они и кабинетные служаки, давно забывшие запах пороха, но как минимум револьвер у каждого имеется. И фойрмейстер… Этот показался Дирку еще более опасным, даже в голосе у него было что-то такое, отчего-то неприятно резануло по давно холодному и неподвижному сердцу. Дирку вспомнились последние секунды жизни Юльке и вырывающиеся из глазниц его шлема языки пламени. Успел ли гранатометчик почувствовать, как вскипает его мозг и лопается череп?.. Или умер в одно мгновенье, канув в непроглядную тьму еще до того, как его тело обратилось золой?

Чтобы победить магильера, нужен другой магильер.

«Мейстер…» - мысленно позвал Дирк, стараясь не обращать внимания на голос, продолжавший на скверном немецком перечислять дарованные огнем способы мучительной смерти,.

Тоттмейстер Бергер ответил через несколько секунд. И даже в сырости заглубленного в землю бункера Дирк поежился от того, сколько в этом голосе было пронизывающего холода.

«Слушаю вас, унтер Корф».

Голос, пронизывающий и тяжелый, как порыв ноябрьского ветра, прошел тело мертвеца насквозь, от темени до пяток.

«Мы достигли штаба. Но здесь французский фойрмейстер, и я не уверен, что нам удастся его быстро обработать».

«Один?»

«Насколько мне известно».