"Господин мертвец" (СИ)

- Да. Слух дошел до старика, и он распорядился немедленно выпустить их. Потому, что самое большее, в чем можно их обвинить – в порче армейского имущества в незначительных размерах…

- Понятно, - сказал Дирк негромко, - Я не сомневался в этом. Жаль Ромберга, всегда был хорошим солдатом. Не такую смерть он заслужил. Я думал, у него впереди еще полгода, если не больше…

- В некотором роде он… кхм… еще… жив, - лейтенант Крамер сражался с каждым словом, покидавшим его рот, точно то упиралось изо всех сил и не хотело выбираться наружу, - То есть… Они отрубили ему голову. И все остальное тоже отрубили. И прибили кольями к дереву. Даже французы не позволяли себе подобного. Но мне кажется, он еще… частично жив. Глаза иногда моргают, как будто. И губы шевелятся… Я распорядился на всякий случай не хоронить его. Я… кхм… Понимаю, это дело Ордена. Возможно, существуют специальные обряды или…

- Спасибо, лейтенант. Спасибо, Генрих. Об остальном позаботится мейстер. Он поможет Ромбергу вернуться к Госпоже.

- Он… умрет?

- Его долг Чумному Легиону будет закрыт.

- Полагаю, для него это лучшее из возможного.

- Да. Еще раз спасибо. Немногие решились бы на помощь Чумному Легиону. Особенно в столь сложном деле.

- Ерунда, - буркнул Крамер, поднимаясь, - Я ничего не сделал. Даже не смог наказать виновных.

- Поверьте, на вашем месте мало кому пришло бы это в голову. Я благодарен вам от имени нас всех. С этого дня мы введем режим предельной осторожности. Патрули, система часовых, замаскированные ловушки…

- Могу подкинуть вам пару десятков пехотных мин.

- Чтоб оберст фон Мердер потом обвинил Чумной Легион в том, что мы калечим немецких солдат? Увольте. Не хотелось бы кончить как Лемм. Не забивайте голову. Я попрошу Тихого Маркуса, чтоб он несколько дней покараулил на подходах. Он любит такую работу. Следующие незваные гости, решившие поквитаться с поруганными тоттмейстерами мертвецами, будут заикаться до конца своих дней.

Лейтенант Крамер рассеянно скрутил самокрутку с рыхлым влажным табаком, больше напоминающим грубую древесную стружку, покрутил в гибких пальцах, разминая.

- Вот ведь дело… Кажется, я понимаю, почему люди боятся смерти, но не понимаю, отчего они так ненавидят мертвецов.

- Мы ее слуги, лейтенант. А слугам часто приходится расплачиваться за хозяина. Или за хозяйку.

- Но почему они не видят то, что вижу я?

- Потому что вы, по меркам обычных людей, уже нездоровы, - ответил Дирк, - Подорванная войной психика, или как это значится в фельдшерских бумажках… Нормальный человек не может испытывать симпатии или сочувствия к мертвецу. Это противоестественно.

Крамер невесело усмехнулся.

- Всегда это подозревал. Интересно, какой бы из меня вышел мертвец?

- Хорошо, что мы этого никогда не узнаем.

- Не думаете, что я способен написать прошение в Чумной Легион?

Дирка передернуло.

- Если вы выкинете что-то подобное, я, несмотря на нашу дружбу, выпорю вас ремнем, свяжу и отправлю в дом для душевнобольных.

- Не беспокойтесь, я еще недостаточно выжил из ума, - Крамер выпустил изо рта грязно-серый клуб табачного дыма, - Хотя иногда задумываюсь о том, как смерть может менять людей.

- Не советую вам спрашивать об этом кого-нибудь из «Висельников». К тому же, после того, что случилось с Ромбергом, сомневаюсь, что они будут хорошо настроены по отношению к вам.

- Я видел нашего Гюнтера, - вдруг сказал Крамер, - Видел здесь. Как это нелепо, ведь я даже не знал, что он написал прошение. Последний раз я видел его во время штурма, когда французы набросились на него и всадили нож под ребра. Меня тогда уже повалили, и я ничем не мог помочь ему. Видел, как угасал его взгляд. Как остывающая спираль накаливания в лампочке. Видел, как из него выходит жизнь. Черт возьми, в этом не было ничего нового для меня. Я сам убил почти три десятка французов… А потом я увидел Гюнтера в серой форме Чумного Легиона. Он выглядел… Пустым. Посмотрел мне в глаза и мне показалось, что никакого Гюнтера и нет, а есть лишь что-то, похитившее его тело и укрывшееся в нем… Когда я окликнул его, он вздрогнул, спрыгнул в траншею и пропал. Как будто не мог находиться передо мной в таком обличье. Как если бы стыдился себя.

Дирк подумал, что стоит подбодрить Крамера, но подходящих слов не нашлось – словно ощупал подсумки и не нашел там ни одной обоймы.

- Ваш Гюнтер хороший солдат, - только и смог сказать он.

- Хороший мертвец, вы хотели сказать.

- И это тоже.

- Ваша Госпожа – циничная хозяйка, Дирк… Она швыряет нам объедки своего пиршества. Вряд ли я когда-нибудь увижу вновь старину Гюнтера. Таким, каким он прежде был.

- Если вы собираетесь целый вечер болтать о смерти, вам нужен священник, - проворчал Дирк, - А я всего лишь фронтовой унтер. И философия моя относительно жизни и смерти не очень сложна, поэтому едва ли я смогу быть достойным собеседником. Скажите-ка вот что, который час?

- Четверть восьмого, - сказал Крамер, вытащив из защитного чехла свой брегет.

- Хорошо. Помнится, вы в свое время выразили желание посетить наш клуб?

- Клуб мертвых унтер-офицеров?