Господин метелей

За порогом позевывал в кулак господин колдун — в бархатном синем халате, открывающем голую грудь. Граф был лохматый со сна — как медведь, но его это, похоже, ничуть не заботило. А я была втайне горда, что предстала перед ним уже аккуратно причесанной, с убранными в косу и заколотыми шпильками волосами.

— Еще спишь? — спросил он, когда я выглянула. — А кто собирался заработать серебро? Пошли, провожу тебя вниз.

Я тут же вышла, уже открыв рот, чтобы высказать свое недовольство по поводу ночного вторжения, но колдун зашагал по коридору, даже не озаботившись оглянуться — он был уверен, что я иду следом за ним, послушная, как дрессированная обезьянка.

Я закусила губу, сдерживая язвительные слова, и пошла за ним — мне и правда больше ничего не оставалось. Ведь это я зависела от него, а не наоборот.

В дневном свете дом выглядел уже не таким пугающим, но все равно странным. Пока мы шли до лестницы, я заглядывала через окна в комнаты. Некоторые комнаты были обставлены богато и красиво. Здесь были танцевальный зал, комната для музицирования, и, вроде бы, библиотека — мне показалось, я разглядела в полутьме полки с книгами. Но были и другие комнаты — темные, пыльные, с обветшавшей мебелью и полуоборванными шторами.

Мы спустились на четыре пролета и оказались прямо напротив арочной двери. Слева была кухня, это я запомнила.

Оставленные мною вчера бокал и кувшин исчезли, кухня по-прежнему сияла чистотой, а на столе стояли чашки и миски с яйцами, копченым беконом, сыром и свежим хлебом. Отдельно стояла крохотная меленка, а рядом с ней лежал полотняный мешочек, распространявший бодрящий аромат обжаренных кофейных зерен.

— Подождите четверть часа, и я сварю вам отличный кофе, — сказала я чинно, закатав рукава и подходя к рукомойнику.

— Вперед, — сказал он, зевнул и уселся за стол, подперев голову.

Он следил за мной с таким же любопытством, с каким я только что рассматривала его дом. Вот только не понятно, что его заинтересовало во мне. Насыпав в меленку зерен, я с силой закрутила ручкой. Не прошло и пяти минут, как кофе был смолот, а я, взяв кофейник, в нерешительности остановилась перед плитой-печью.

— Простите, я не знаю, как затопить эту печь, — сказала я, запинаясь.

Не говоря ни слова, он подошел к колесику сбоку плиты и повернул его на полоборота. Вскоре я почувствовала тепло, а потом и увидела, как от плиты пошел еле заметный дымок — там, где я уронила кофейную крошку.

— Чудеса… — только и смогла произнести я, посмотрев на колдуна.

Тот приподнял брови с таким скучающим видом, словно я была провинциалкой оказавшейся на центральной площади, и вздумала восторгаться тем, что увидела жонглера.

Что ж, пусть думает обо мне, как ему пожелается. Это его сиятельство привычен к колдовству, а мне такое в новинку. Как и любому нормальному человеку. Стараясь не слишком злиться (а то кофе выкипит), я плеснула в ковшик молока и отмерила ложечкой кофе. Не прошло и трех минут, как кофе вскипел, нагреваемый волшебной плитой, и я поставила кофейник на специальную подставку и торжественно водрузила на стол, перед хозяином замка.

— Если хотите, приготовлю и завтрак, — сказала я, решив быть доброй до конца и поставив перед колдуном фарфоровую чашечку.

— Обойдусь, — сказал он, наливая кофе и продолжая на меня поглядывать.

— Тогда прошу меня простить, я приготовлю что-нибудь для себя, — я поклонилась коротко, как заправская прислуга. — Моя матушка говорила, что для дамы самое главное — позавтракать с утра, это улучшает цвет лица и преуменьшает количество желчи в печени.

Бог мой, что за чепуху я говорила! Но мне было не по себе под пристальным взглядом, и я старалась хотя бы бессмысленной болтовней сгладить невежливое молчание графа Близара. Глаза у него были синие — только сейчас я разглядела это в неверном свете зимнего утра. Это красиво и необычно — синие глаза. Синие, прозрачные… как лед.

— Готовь, — сказал колдун, не сделав ни глотка. — Только не поджарься, дама. А потом начинай уборку в зале, если хочешь получить пять талеров.

Было жестоко все время напоминать мне об этих деньгах, но я промолчала, хотя достало бы ответить что-нибудь презрительно-холодное, показать, что не только снежные колдуны умеют бросаться колкостями.

Но я промолчала, а Близар поднялся, запахнул халат и ушел, показав мне в сторону зала, где вчера вечером я обогревалась у камина.

— Какие мы… ледяные, — сказала я презрительно, когда он, разумеется, уже не мог меня услышать.

На всякий случай я приготовила две порции жареных яиц с беконом и гренок с сыром, но колдун больше не появлялся. Я с аппетитом позавтракала, выпила кофе со сливками, которые обнаружила в фарфоровом молочнике, и отправилась сражаться с пылью и грязью графского замка.