Господин метелей

— Ты осмелела, — заметил это и Близар. — Язычок так и жалит.

— Вы же награждаете за правду, — сказал я. — Может, и мне подарите булавку с бриллиантом. На свои пять талеров я уже и не рассчитываю.

— Точно дочь торговца, — хмыкнул колдун и подошел к столу.

Я втянула голову в плечи, уставившись на недоеденную коврижку, но Близар положил рядом со мной пять серебряных новеньких монет. Положил одну на другую, столбиком. Я скосила глаза, не зная, можно ли их взять, и что за этим последует.

— Не бойся, — подзадорил колдун. — Это плата за уборку. За умение обращаться с метлой.

В этом можно было усмотреть намек на то, что ему досталось от меня, и я задумалась, что услышала — похвалу или угрозу.

— Значит ли это, что вы передумали, и я свободна? — спросила я, осторожно протягивая руку к монетам.

— После сочельника! — рыкнул он, прихлопнул мою руку к столешнице своей рукой и засмеялся, когда я испуганно ахнула. Но Близар тут же отпустил меня и отошел к окну, насмешливо поглядывая: — Что, Антонелли, мои шутки не такие смешные, как у Сияваршана?

— Ха-ха, — сказала я мрачно, потирая ушибленную руку. — Замок забавников, да и только.

Мы помолчали, а потом колдун заговорил:

— Мне намекнули, что я неправильно веду себя с тобой. Признаться, твой приезд и правда сбил с толку.

— Вы сами сказали, что желаете меня в жены, и только поэтому я здесь.

Он кивнул несколько раз, но как-то с сомнением, будто все равно мне не верил.

— Мне не надо вашего серебра, — взмолилась я пылко, — оставьте себе! Просто напишите письмо моему отцу и отпустите!

— Мы же договорились — до сочельника, — тихо повторил он.

— Но сдержите ли вы слово?

Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза, а потом Близар вышел, ничего больше не сказав.

Серебряные монеты остались лежать на столе, и я быстро спрятала их в карман.

Этим же вечером по приказу колдуна Сияваршан принес елку — красивую, как на картинке из новогодней книжки — пушистую, с разлапистыми веточками, словно оплетенными зеленым бархатом. Но сам призрак был недоволен, и раздраженно отмахнулся от Велюто, когда тот напрыгнул, приглашая поиграть. Еще призрак принес корзинку, полную расписными имбирными пряниками, позолоченными шишками и разноцветными лентами — всем тем, чем полагалось украшать новогоднее дерево.

Конечно, я бы предпочла заниматься этим дома, вместе с Тилем, и чтобы отец улыбался, наблюдая за нашей возней, но выбирать не приходилось. И все равно, умиротворение, которое охватывает в канун нового года, передалось и мне. Я мурлыкала песенку про звенящие колокольчики, и надевала на елочные ветки то пряник в виде человечка, то сахарную свинку — всю в глазурных завитушках, с изюминками вместо глаз. Из лент я навязала пышных разноцветных бантов, и елка превратилась в настоящее украшение зала. Мы поставили ее посредине, в зале на первом этаже, и Фаларис притащил откуда-то тонкие восковые свечи и заржавленные чашечки-подсвечники с зажимами.

— Мы зажжем их в канун сочельника! — сказала я, заранее предвкушая красоту и волшебство сказочного вечера.

— И добрая Бефана принесет нам подарки, — сказал Близар, незаметно появляясь в зале.

Своим приходом он сразу заставил всех присмиреть. Мы следили за ним настороженно, пока он обходил елку, касаясь тряпичных цветов и пряников. Казалось, Близару все нравится — я видела, как дрогнули в улыбке его губы, хотя он тут же принял обычный холодный вид.

— Нравится, хозяин? — спросил Сияваршан.

Колдун встал возле меня, окидывая елку взглядом, и я сделала шаг в сторону, чтобы держаться подальше.

— Нравится, — сказал Близар. — Только кое-чего не хватает.

— Мы зажжем свечи, когда наступит сочельник… — начала объяснять я.

Но колдун вдруг медленно поднял руку, развернув ладонь к елке.

Серебристый иней в одно мгновение покрыл хвойные иголки, а пряники и тряпичные цветы побелели и стали прозрачными, как лед.

В первый момент меня испугала эта небрежная демонстрация грозных сил зимы. Вот он — Господин Метелей! Одним мановением руки превратил елку в снежный сугроб!

Но потом я возмутилась в душе. Как так?! Ёлка не должна быть такой! Она должна быть зелёной и красной!..

А ель сверкала, переливалась и искрилась, словно усыпанная серебром, бриллиантами и украшенная хрусталем, и в этом непривычном серебристом сиянии было настоящее волшебство. И красота…

Так же, как Близар, я обошла ель, рассматривая опушенные инеем ветки и ледяные игрушки.

Но ведь снег и лед… они же растают… Я осмелилась дотронуться до прозрачного человечка, болтающегося на серебристой тесьме, которая раньше была красной. Фигурка была холодной, но тепло моей руки не растопило ее. Колдовство!

— Конечно, колдовство. Я кто, по-твоему, Антонелли? — спросил Близар с коротким смешком. — Что молчишь? Язык прикусила?

— Я любуюсь, — ответила я, не в силах оторвать взгляда от заснеженной ели.

— Любуйся, — сказал он, но когда я оглянулась, колдуна в зале уже не было.