Господин метелей

— Не волнуйся, малыш! — пропел Сияваршан. — Близарчик приказал не скупиться на расходах. А это значит — за все будет заплачено полновесным серебром.

Призраки выглядели необыкновенно оживленными, да и у меня на душе было празднично. Близар скрылся в кабинете и не выходил, и я не знала, что было тому причиной. Конечно, он не слишком обрадовался, обнаружив меня в комнате с зеркалами и маской, но и разозлился больше на Сияваршана.

Ожидая возвращения снежных духов, я вымылась, расчесала волосы и теперь сидела в своей спальне, разглядывая собственное отражение. До Сочельника оставалось несколько дней, и потом я должна вернуться домой. К отцу, к Роланду. Но почему-то радости от этой мысли я не испытывала, и на душе было одно только беспокойство. Что же тому причиной?

Колдун переменился. Вернее, пытался измениться. Неужели, я тому причиной? Сияваршан намекал, и я сделала вид, что не поверила. Но разве колдун не целовал меня? А его взгляд — то темный, то искристый, вопрошающий, преследующий… Могла ли я с уверенностью сказать, что Близар вел себя так же с другими девицами? Ах, я совсем ничего не знала о нем, да и то, что знала — показывало его не с лучшей стороны.

Но он был рад, раздавая подарки. Он помог Эльзе. Он старался угодить мне, развеселить… Разрешил отправить письмо отцу…

Он мог бы просто отпустить меня домой!

Так что все это — лишь позерство. Как можно просить остаться до весны, когда я — пленница! Разве пленников просят остаться в тюрьме еще ненадолго? Значит, нет у него никакого особого отношения, никакой жалости…

«Люди всегда предают», — вспомнила я слова Близара.

В его словах чувствовались и горечь, и обида на родителей. На мать. Но сам он? Почему не поехал к ней? В эту деревню со смешным названием?..

Я подумала о дочери мельника, отправившейся к графу Близару, чтобы заработать серебра. Что заставило ее продаться за деньги? Нужда? Воля отца?

В дверь постучали, и я вздрогнула, словно застигнутая за какими-то нелицеприятными делами. Но это появились призраки, и тревожные думы тут же растаяли, как снег весной.

— Мы постучались! — объявил Сияваршан, вплывая в комнату. Он был горд, как петух, и бережно положил на кровать сверток из черного шелка. — А не ввалились, как невежды!

— И я очень это ценю, — заверила я его.

— Вот твой наряд — Сияваршан развернул сверток, и я увидела самое прекрасное платье, которое только можно было вообразить — белоснежное, кружевное, похожее на морозные узоры на стекле. Словно сама зима соткала его.

К платью полагались атласные туфельки — тоже белые, с лентами вокруг щиколоток, и кружевная маска. Призраки позаботились и о шубе из искристо-белого меха, и о козьей белой шали — такой длинной, что она вполне могла бы заменить плащ.

— Зачем столько? — прошептала я потрясенно. — Это ведь стоит кучу серебра!

— Для хорошей девушки ничего не жалко, — промурлыкал Сияваршан, а Велюто бросился мне на грудь, мурлыча и морща нос. — Так, оставляем вас, дамы, — объявил Сияваршан и схватил Велюто за шиворот, а Фалариса под руку. — Ждем вас внизу во всем великолепии!

Когда они удалились, я приступила к примерке. Аустерия подняла платье, расправив подол колоколом, и мне оставалось лишь нырнуть в него. Тонкая прохладная ткань словно обнимала, лаская кожу. Платье сидело великолепно — приталенное, со шлейфом, изысканное, нежное…

Я смотрела на свое отражение и вдруг подумала, что оно вполне могло быть свадебным, не хватало лишь фаты. Но за нее вполне сошла бы козья шаль. Красиво, элегантно, но…

В зеркале отразилась Аустерия, и я вдруг поняла, что ничем не отличаюсь от нее — такая же бледная, во всем белом, почти призрак.

— Сюда нужно яркое пятно, — сказала деловито Аустерия. — Подожди-ка…

принялась колдовать над моими волосами, оставив их распущенными, но заплела боковые пряди, уложив их короной и заколов шпильками, а потом улетела и вернулась с веточкой падуба. Красные ягоды и зеленые глянцевые листья в прическе придали моему наряду вид необычный, но уже не призрачно-бледный.

— А теперь идем, — сказала Аустерия, обняв меня за плечи, и повела к дверям.

Как во сне я спустилась на первый этаж, где ждали трое призраков, а Аустерия несла мою новую белую шубу и шаль. В ожидании Близара мы встали возле елки в зале, и Сияваршан оглядел меня придирчиво

— По-моему, наша крошка будет прекраснее всех! — объявил он, но тут же прищурился. — Только кое-чего не хватает…

— Чего? — испуганно спросила я, оглядывая себя.

— Фалиарис, — приказал Сияваршан, не удостоив меня ответом, — вперед, старикан, нужна твоя помощь. Встань с той стороны.

Аустерия легонько подтолкнула меня, подсказывая выйти на середину.

— Что вы задумали? — я смотрела на призраков, крутя головой то вправо, то влево, а они были торжественные — как на настоящей королевской церемонии.

— Не хватает истинного блеска! — произнес Сияваршан, и они с Фаларисом одновременно взмахнули руками.

На мгновение мне показалос, что сама госпожа Хольда заключила меня в объятия — мороз ожег меня до костей, прокатившись волной от макушки до пяток.