Господин моего сердца

– Ты знаешь, почему. Я не смогла смириться с этим браком. С тобой я быть не могу, а с ним не хочу. Эрик, я… – она сглотнула, собираясь с духом. – Я люблю тебя. – Вот они, заветные слова, сорвавшиеся с побелевших губ и повисшие в воздухе тяжелым признанием.

Эрик устало вздохнул и открыл было рот, чтобы ответить, но Алира закрыла его ладонью и произнесла:

– Не говори ничего. Я знаю, все знаю. Но я не хочу этого слышать! – Она прильнула к нему, цепляясь за широкие плечи, заглядывая в глаза, вдыхая аромат лаванды и леса, а глубже, если коснуться кожи, он пах мужчиной – самым любимым и желанным. – Обними меня, пожалуйста, я так тосковала по тебе.

Эрик понимал, что надо бы всыпать ей как следует! Отшлепать, как грозился, но вместо этого запутался пальцами в густых волосах с ароматом цветов. Прижал крепко, физически ощущая, как сила поднимается и тянется к ней: она искала ее два дня, собирая по крупицам малиново-алые искры потрясающей ауры. Эрик намотал шелковистые пряди на кулак, оттягивая назад, заглядывая в темные глаза.

– Еще одна такая выходка, и быть тебе битой. Я не шучу, Алира, – предупредил он, заметив, что глаза ее блестят хитро, а спелые губы дрожат в улыбке. И он попробовал их на вкус. Мед. Чистый мед.

В объятиях друг друга они забыли обо всем: что снаружи готовятся к битве, что Брайн Андорский ждет и, не дождавшись, сделает такие выводы, что от репутации Алиры, скорее всего, не останется и следа. Но это стало неважно, это там, в другом мире, об этом не хотелось тревожиться, хотелось только любить. Позже, когда первый чувственный голод был утолен, пришло время поговорить обстоятельно.

Алира сидела на добротной походной кровати, прикрывшись тонкой простыней, и рассказывала о своем побеге, исключив, конечно, роль Циссы в нем. Зато о том, как они сражались с зараженными пумами, поведала в красках. Эрик знал – они видели пепел и обгоревшие останки, – но все равно слушал внимательно. Это тревожило его. Очень. Ему нужно домой. Очень нужно.

– Как видишь, Цисса здесь абсолютно ни при чем! Если кого и надо наказывать, то только меня.

– Конечно, тебя! Но она уже не первый раз подводит меня. На этот раз Цисса понесет заслуженную кару.

– Я же сказала: она ни в чем не виновата! Почему ты так жесток с ней?!

– Не перегибай палку. Как мне судить виновных я сам разберусь, – предостерег Эрик.

– Я просто…

– Ты знаешь, сколько мне лет? – оборвал он. Алира неуверенно кивнула. – И ты пытаешься меня обмануть?!

– Хорошо, раз ты все знаешь, тогда я просто прошу тебя, если я хоть что-то для тебя значу, прости ее! Она действительно предостерегала меня, без нее я бы…

– Нет, – пресекая уговоры, отрезал Эрик. – На рассвете мы выступаем. Я хочу, чтобы ты держалась в самом конце отряда, с моей личной охраной, и не лезла в битву.

– Но как? Ведь у вас каждый клинок на счету, ты хорошо обучил меня, я не подведу!

– Нет.

– Ты не можешь мне приказывать, я не твоя подданная! – гордо заявила Алира. Раз он не прислушивается к ней, то и она не будет. Тактика определенно самоубийственная, а вдруг…

Эрик преувеличенно громко вздохнул. Почему же она настолько невыносимо упрямая! И сделает же по-своему! Полезет в самое пекло, умрет, а ему страдай!

– Если я пообещаю подумать над прощением Циссы, ты будешь покорной?

Она посмотрела на него из-под ресниц и томно улыбнулась, разыгрывая из себя опытную обольстительницу.

– Тогда я тоже пообещаю подумать, быть ли мне покорной.

Эрик вопросительно приподнял бровь, проигнорировав ее двойственный ответ, но вполне заметив кокетство.

– Это приглашение?

Алира только неопределенно пожала плечами, продолжая игриво улыбаться.

– Мяу!

– Луна?! – Алира подхватила на руки свою королеву-ночь, прижимая теплое тельце к груди. – Ты привез ее!

Луна дала себя погладить и даже поцеловать, но затем выскользнула и потерлась о ладонь Эрика.

– Предательница! – шутливо попеняла Алира. Кошка только вильнула хвостом, растворяясь в полумраке шатра. – Как она тебя уговорила?

– Она не уговорила, а навязалась. Такая же упрямая, как и ее хозяйка.

Алира звонко рассмеялась – что есть, то есть!

Эрик скупо улыбнулся, хотя не хотел поощрять это самое упрямство, но ему так нравилось, когда она весела: нрав у нее был легкий, хотя характер имелся в достатке. Мягкая, когда любит, и прочнее индарской стали, если не согласна с чем-либо. Уходить в оппозицию или глухую оборону Алира умела мастерски. Эрик расслабленно потянулся и смахнул со лба серебристые волосы. Темное меховое покрывало, небрежно наброшенное на бедра и призванное прикрыть наготу, еще больше подчеркивало ее, контрастируя с идеальной алебастровой кожей. Вальяжно закинув руку за голову, он из-под полуопущенных ресниц рассматривал Алиру.