Господин Пунтила и его слуга Матти

Атташе. Господа, имя названо. Теперь надо взвешивать каждое слово, каждый звук.

Пунтила. Ничем не проймешь. (Вдруг орет.) Уходи немедленно, чтоб духу твоего не было в "Пунтиле", не отдам свою дочь саранче во фраке!

Атташе (поворачивается к нему). Пунтила, ты, кажется, хочешь меня обидеть? Ты переходишь ту еле уловимую границу, когда твоя попытка удалить меня из дому может вызвать скандал.

Пунтила. Нет, это слишком! Всякое терпение лопнет! Я решил было намекнуть тебе, что твоя физиономия мне действует на нервы и тебе лучше исчезнуть, но ты меня заставляешь прямо сказать: "Вон, поганец!"

Атташе. Пунтила, теперь я на тебя обиделся. Всего лучшего, господа. (Уходит.)

Пунтила. Не смей идти так медленно! Ты у меня побежишь, я тебе покажу, как дерзить! (Бежит за атташе.)

Все, кроме судьи и пасторши, бегут за Пунтилой.

Пасторша. Вот это уже скандал!

Входит Ева.

Ева. Что случилось? Что это за крик во дворе?

Пасторша (бежит к ней). Дитя мое, крепись! Случилась пренеприятная история, будь мужественной, собери все силы!

Ева. Что случилось?

Судья (подает ей стакан хереса). Выпей, Ева! Твой отец выпил целую бутылку пунша и вдруг почувствовал идиосинкразию - не мог смотреть на лицо Эйно и выгнал его.

Ева (пьет). Херес отдает пробкой, жаль. Что же он ему сказал?

Пасторша. Как, ты не приходишь в отчаяние?

Ева. Нет, почему же? Прихожу.

Пастор (возвращается со двора). Это ужасно.

Пасторша. Что такое? Что там случилось?

Пастор. На дворе была страшная сцена. Он закидал его камнями.

Ева. И попал?

Пастор. Не знаю. Адвокат бросился между ними. И министр тут, рядом, в гостиной!

Ева. Дядя Фредрик, пожалуй, теперь он действительно уедет. Хорошо, что мы пригласили министра. Без него и наполовину не вышел бы такой хороший скандал.

Пасторша. Ева!

Входит Пунтила, за ним Матти, Фина и Лайна.

Пунтила. Теперь я вижу, как глубоко испорчен свет. Вхожу в гостиную с самыми лучшими намерениями, объявляю, что я по ошибке чуть не выдал свою единственную дочь за дипломатическую саранчу и теперь спешу исправить ошибку и обручить ее с настоящим человеком, рассказываю всем, что я давно решил выдать свою дочь за отличного человека - Матти Альтонена, - он превосходный шофер и мой личный друг. Прошу их всех выпить за счастливую молодую чету. И что же, вы думаете, мне отвечают? Министр, которого я считал порядочным, культурным человеком, посмотрел на меня, как на ядовитый гриб, и велел подавать свою машину. Другие, конечно, собезьянничали - тоже ушли. Да, печально, печально! Я почувствовал себя, как христианский мученик перед львами, и не стал скрывать своих, убеждений! Министр вылетел пулей, но я, к счастью, успел нагнать его у машины и сказал, что я и его считаю поганой рожей. По-моему, я выразился в вашем духе.

Матти. Господин Пунтила, может, - пойдем на кухню, обсудим дело за бутылочкой пунша?

Пунтила. Зачем же на кухню? Мы еще помолвку не отпраздновали, та не в счет! Ну-ка, составьте столы, накрывайте как следует. Будем пировать. Фина, садись рядом со мной! (Садится посреди столовой.)

Все составляют столики, накрывают на стол. Ева и Матти вносят стулья.

Ева. Не смотри на меня, как отец смотрит на несвежее яйцо к завтраку: помнится, ты на меня смотрел по-другому.

Матти. То было для проформы.

Ева. Когда ты ночью собрался со мной ловить раков на острове, ты не раков собирался ловить.

Матти. Так то было ночью, да и то я о свадьбе не думал.

Пунтила. Пастор, садись рядом с Финой. Госпожа пасторша, поближе к кухарке! Фредрик, посиди и ты хоть раз в приличной компании!

Все нерешительно садятся. Молчание.

Пасторша (кухарке). Вы уже солили грибы?

Лайна. Я их не солю, я их сушу.

Пасторша. А как вы их сушите?

Лайна. Режу большими кусками, нанизываю на нитку и вешаю на солнце.

Пунтила. Я хочу сказать несколько слов о женихе моей дочери. Матти, я незаметно изучал тебя, и теперь я знаю, что ты за человек. Не в том дело, что, с тех пор как ты живешь тут, все машины целы, отремонтированы, никогда не ломаются. Нет, я уважаю в тебе человека. Думаешь, я забыл, что случилось сегодня утром. Я видел, какими глазами ты смотрел на меня, когда я стоял, точно Нерон, на балконе и прогонял дорогих гостей. Я был как в тумане, ничего не соображал - я ж тебе говорил про эти мои припадки. И за столом ты, наверно, заметил, а если тебя тут не было, то ты, наверно, догадался, как я сидел молча, всем чужой, и представлял себе, как эти четыре бедняжки топают пешком в Кургелу, а им даже глотка пунша не дали, только обругали. Не удивлюсь, если они во мне усомнились. Но я тебя прямо спрашиваю: можешь ты забыть об этом, Матти?

Матти. Господин Пунтила, считайте, что я все забыл, только, пожалуйста, скажите вашей дочке со всем вашим авторитетом, что ей нельзя идти замуж за шофера.

Пастор. Совершенно справедливо.

Ева. Папа, мы с Матти тут -поспорили, пока тебя не было. Он не верит, что ты нам дашь лесопилку, и считает, что я не выдержу и не смогу жить с ним как жена простого шофера.

Пунтила. Что скажешь, Фредрик?

Судья. Не спрашивай меня, Иоганнес, и не смотри на меня, как раненый олень. Спроси лучше Лайну!