Господин Разрушитель (СИ)

Публика рассмеялась, но как бы я не сверкал плутовской улыбкой, мне было мерзко. Борясь с головокружением, я нагнулся к палетке с бутылками. Микрофон в руках мешал разорвать плёнку. Я засунул его за пояс брюк, морщась от оглушительного женского писка, и извлёк пару бутылок, чтобы отдать залу. Мне нельзя было стоять без дела и смотреть на этих двоих. Я был готов свихнуться.

Лёше стало нечего терять. Поэтому он и позволял Еве всё, что ей вздумается. А я никак не понимал, что же Мисс Кисс нашла в чопорной кудрявой голове? Муратов рычал на каждого встречного с тех пор, как прибился обратно к автобусу — прямо как я. От прежнего миролюбивого Лёши не осталось даже интонации. Неужели и правда он вызывал в ней желание общаться, прикасаться? У них происходило что-то более… Яркое, чем те поцелуи, что случились между нами с Евой?

Раскрасневшиеся фанаты жадно выдирали из рук бутылки, возвращая меня к жизни. Я достал ещё одну, полив себе на горячую отяжелевшую голову и торс. Встрепенулся, как пёс, выскочивший из водоёма. Капли заблестели в глубоком синем свете софитов, стекая по груди, покрывшейся мурашками, и прессу. Вода встречала преграду в виде жёсткого ремня на рваных джинсах. Судя по децибелам, перекрывшим бурчание Андрюхиного баса, я справился с привлечением внимания в одиночку. Без грязных приёмов, которых не гнушалась девчонка.

Да, она умудрялась делать рейтинги. Пока мы опаздывали на концерт, рязанцы скупили все оставшиеся билеты, устроив нам sold out. Повезло, что Ева запрыгнула в автобус без моего ведома. Но сегодня в её объятия вместо Господина угодил Юдин. Не знаю, как Лёша, но Ваня ненавидел оказываться в центре внимания.

Я бы, как продюсер, попросил Никольскую продолжать, чтобы грести деньги лопатой в каждом городе, только… Чувствовал, что всё это не понарошку. Не мог принять, что девчонка искренне интересовалась Муратовым. Я был вполне способен снова что-нибудь придумать и испортить, только тогда уже плакать будет не дурацкая Вилка Сергеевна… А Ева.

— Следующая песня «ОБ-РАТ-НООО», — заорал я, пристально наблюдая, как она нехотя отлепляется от гитариста. Придётся немного поработать, так ведь рвалась.

Лёша подыгрывал ей, что-то говорил через плечо, о чём мне не было дано знать. Только ли из-за публики?

Я настолько дрожал от злобы, с приоткрывшимся пересохшим ртом наблюдая прямо посреди сцены, как Ева его покидает… По её спине струились русые локоны, бледная упругая грудь в глубоком вырезе подпрыгивала в такт шагам, а лукавый взгляд, вдруг остановившийся прямо на моём влажном торсе, вспыхнул. От возбуждения?

Я упивался наслаждением от того, что она смотрела, мягко улыбаясь одними уголками губ. Смотрела пристально и жадно, как когда мы с ней забылись на одну ночь. Сквозь отяжелевшие из-за ослепительного света веки я осознал, что скучал по тому состоянию… Изнутри всего пробрало жалобной, физической мольбой сию минуту же прикоснуться хотя бы к её тонким пальцам, что оттягивали меня за волосы в постели. Я чуть окреп в штанах, бросив тревожный взгляд на ожидающих людей внизу сцены.

Мне только верилось слабо, что пару минут назад Никольская с невинным выражением лица потрогала Муратова между ног. Он, сбитый с толку, но не менее озлобленный, чем утром, блуждал кругами на своём пяточке сцены. Наверное, тоже не знал, куда спрятать стояк. Швырнул в меня исподтишка презрительный взгляд, а я — в него. И снова подавленно вернулся к Никольской. Мне с ней нужно было пережить целый блок.

С того грёбанного дня я перестал отрицать: между нами тремя действительно происходило нечто нездоровое.

40. Ничего криминального

Апрель. Дела группы шли в гору. Мы не успевали выступить, как нам предлагали вернуться с дублем концерта на обратном пути — желающие не умещались в зале. Организаторы из небольших городов начали связываться со мной с просьбой включить их в тур. Все они в один голос рассказывали, что кассы устали отвечать отказом на вопросы о приезде Death Breath. Билеты раскупались задолго до контрольной даты, поступало немыслимое количество просьб от фанатов устраивать мит-энд-грит после каждого выступления. Пока ещё у меня были свободные дни в чужих городах, я связался с типографией, чтобы нас снабдили большим количеством мерча. Его сметали в ноль.

«Искушение» набрал рекордное количество прослушиваний за всю карьеру Death Breath, перегнав в цифрах первый альбом в три с половиной раза. Мы вышли за пределы своего жанра, попали в поп-чарты. Мда… Радиостанции надоедали мне две недели с просьбой перезаписать некоторые куски текста в песнях — ублюдки не понимали, что я еду по трассе в автобусе с биотуалетом и карманной студией звукозаписи не владел. Потом, я так понял, нас всё равно взяли в ротацию, «забрюлив» то, что люди и так знали наизусть.