Господин с кошкой

– Уехала, – сказала старуха.

– Куда?

– Ночью увезли, – сказала другая, пряча глаза. – На «скорой помощи».

– Таня! – вдруг забился Казимир Янович в своей коляске. – Дура! Зачем ты?!

Выскочил директор:

– Чего орешь? Укольчик ему!

– Я протестую! – закричал Казимир Янович и своим слабым шишковатым кулаком ударил директора.

Запрокинул голову и увидел площадь, дождь, толпу, рваные бумажные плакаты, а он тащит Татьяну Павловну к милицейскому автобусу. Он молодой, злой и сильный, она молодая, злая и красивая, он втаскивает ее в узкие двери, она раскидывает руки, и он случайно касается губами ее лица, и дождь шумит так, что больше ничего не слышно.

Имя-отчество

там, за облаками

У Саши Мятликова все знакомые девочки сначала были Леночки и Танечки. Это понятно, потому что сначала он знакомился с девочками в детском саду.

Потом девочки стали по фамилиям: Соколова, Шапошникова, Лазурская, Гурко, Топорнина и Шмидт; это уже в школе.

На первом курсе института были Антонова и Ткачик, но дальше пошли Настя, Люба и Света. И Лена с Машей.

На работе они вдруг стали зваться полными именами. Наталья позвонила и сказала, что Лариса видела его в кафе с Катериной. Ну и что? Не хочешь – не надо. Поэтому он уехал отдыхать с Татьяной и чуть не женился на Галине.

Потом у женщин стали появляться отчества: Елизавета Николаевна, Ольга Петровна, Ирина Леонидовна.

Естественный процесс, увы.

Поэтому Саша Мятликов особо не горевал.

Правда, он заметил странную вещь. Их имена-отчества часто напоминали ему кого-то.

Лидия Сергеевна – так звали учительницу в пятом классе.

Надежда Андреевна – это была тетя, смешная и добрая старушка.

Вера Марковна – папина двоюродная сестра, то есть тоже тетя.

Саша даже забеспокоился. Но потом посмеялся и забыл.

Тем более что он познакомился с очаровательной дамой, немолодой, но прекрасной. Ее звали Елена Федоровна: казалось, он чуть ли не первый раз в жизни серьезно увлекся. В своем далеко не юном возрасте, да.

Он пригласил ее в ресторан.

Заказали ужин. Саша Мятликов был человек не бедный, и ресторан был недешевый, так что всё было очень изысканно: громадные тарелки неправильной формы, бокалы на тонких ножках, салфетки с вензелями. Официант, держа левую руку за спиной, налил им вина.

Пригубили.

Саша Мятликов подумал, что у них начнутся серьезные отношения. Что сегодня он довезет ее до дому, выйдет с нею из такси, доведет до подъезда, попросит позволения позвонить еще, поцелует руку.

Он посмотрел на ее руку, как она держит бокал. У нее были красивые длинные пальцы и старое кольцо с мутно-лиловым камнем.

– Елена Федоровна, – сказал он, вздохнув отчего-то. – Мне кажется, мы с вами уже виделись. И вообще, что мы с вами уже давно знакомы. Или это мне только кажется?

Он поставил бокал и улыбнулся ей.

– Саша, – сказала она, – мальчик мой любимый. Она тоже поставила бокал и положила свою руку на его ладонь.

Саша нагнулся и поцеловал ее руку, сухие пальцы и это старое кольцо.

– Как хорошо, что мы встретились, – сказала Елена Федоровна, – и как прекрасно, что ты меня узнал.

Саша заплакал, потому что на самом деле узнал.

– Мама, – спросил он и огляделся, – мы где?

Было пусто. Официанты в белых куртках двигались легко и бесшумно.

– Не бойся, – сказала Елена Федоровна. – Сейчас папа придет. Поужинаем и пойдем.

Не спи, не спи, работай

по поводу кормления и подгузников..

Моя знакомая, Кира ее звали, рассказала мне такой сон. Это было довольно давно, Кира тогда была молодая мама. Ребенку около года.

Она рассказала, что на даче днем уложила ребенка в коляску, закачала его, он заснул, она выкатила коляску на участок, поставила под окно, вернулась в дом, прилегла и тоже уснула.

И вот ей снится сон.

Что она в тревоге вскакивает с кровати, бежит к окну – а коляски нет! Нет под окном коляски с ребенком! Она мертвеет от ужаса, выбегает наружу, обегает дом – нет. Нигде нет! На крыльце нет, на дорожке нет, в кустах малины – тоже нет. Она отчаянно кричит, и вдруг из другого окна высовывается ее мама:

– Доченька, что случилось? Что с тобой?

А у нее просто спазм в горле, она рукой показывает, слезы льются.

Мама строго говорит:

– Кира! Приди в себя! Кира сквозь рыдания:

– Коляску… украли! Он там спал!.. Мама говорит:

– Какая коляска? Кто там спал?

Кира как заорет:

– Ребенок мой!

– Успокойся, – говорит мама. – Какой еще ребенок? Это все тебе приснилось. Не кричи, Володю разбудишь, он только приехал с работы и прилег вздремнуть.

– Володя! – кричит Кира. – Нашего ребенка украли! Выбегает из дома Володя, муж. Обнимает ее, целует:

– Кируся, малыш мой сладкий, успокойся, это сон. Нет у нас никакого ребенка, что ты, что ты, что ты…

«И вот тут, – рассказывает мне Кира, – на меня накатывает неслыханное счастье, облегчение, восторг: ребенка-то на самом деле нет! И никогда не было! Господи, хорошо-то как! Муж, работа, дача, мама, пятница вечер – и никакого ребенка!..

Но тут же плач из-за окна, я вскакиваю, он проснулся, орет, по лицу вижу – обделался… »