Господин вечности

   -- Сколько эти п... -- запнувшись и произнеся нецензурщину лишь у себя в голове, продолжил: -- представители золотой молодёжи заплатили вам за то, чтобы зафиксировать карман в неизменном состоянии, пока они готовились. И сколько заплатили за то, чтобы вы придрались к чему угодно, лишь бы назначить мне наказание?

   -- Ты что несёшь, сопляк?! -- старый военный поднялся на ноги, подавшись ко мне.

   Его перекосило от злости. Казалось, он готов на меня кинуться и придушить голыми руками.

   Только вот... Как говорил когда-то один японец с дурацким именем Кацу? Счастлива та империя, где император -- чтец душ? И этим самым подозрительным словосочетанием окрестил меня.

   -- Большие у вас проблемы, Владислав Савельевич? -- спросил я, полностью меняя свой образ. И приказ, пусть не так сильно как на тёмных, но действующий на людей, замаскированный под участие с сочувствием.

   Старик с минуту молчал, сверля меня взглядом, а потом будто сдулся. Тяжело рухнул обратно на стул. Уронил голову на руки. И выдохнул одно-единственное слово:

   -- Внучка...

   И заговорил, изливая мне, малолетнему мальчишке, готовому слушать, своё отчаянье и страх. Рассказывая о единственном оставшемся родном человеке. Тринадцатилетняя девчонка, которую дед вынянчил с пелёнок и вырастил. И которую украли, требуя у небедного деда выкуп. Он знал кто -- старые недруги. Бывший военный им якобы задолжал. Своих сил и связей, чтобы справиться -- не хватало. Здешние спецслужбы завуалировано отослали его к тёмным.

   В империи дикая неразбериха, от проблем преподавателя захолустного филиала академии отмахнулись. Оставался один выход -- заплатить астрономическую сумму. Ему не хватало немного, а установленный срок вскоре истекал... Если не успеет -- девочка исчезнет навсегда, её продадут в рабство. Поэтому, когда Стас предложил старику крупный подкуп за мелкую подтасовку, он согласился... И если у выслушавшего всё это студента есть хоть сколько-нибудь призрачный шанс заставить имперцев обратить внимание на старика -- он пойдёт на всё, что от него потребуют. На всё...

   Выслушав старика, я достал телефон из кармана, набрал номер.

   -- Слушаю... -- вскоре донёсся из динамика сонный ответ.

   -- Кордан, -- голос заледенел от ярости. -- Я только что услышал пару словосочетаний... звучат они как "преподаватель тёмной академии", что равнозначно "военнослужащий имперец". И два слова на букву "эр", категорически несочетаемых -- "рабство" и "ребёнок"! Ты всё ещё спишь, Старший Рыцарь, глава рода ар'Каэрт?

   -- Рассказывай, -- любой намёк на сонливость исчез из голоса императорской тени.

   Мой доклад звучал куда короче и суше, чем исповедь мастера. Единственная просьба -- "убей их всех", помимо задачи по умолчанию "вытащи девчонку".

   Вернул телефон в карман. Старик не решался лишний раз вдохнуть. В моём голосе всё ещё звучал холод:

   -- Сегодня же, Владислав Савельевич, вы пойдёте к директору и напишите заявление о уходе на пенсию по возрасту и собственному желанию. Возражения, вопросы и сомнения неуместны.

   -- Кто ты такой, мальчик? -- тихо спросил пожилой мужчина.

   -- Неужели в болотной грязи, пыли, ссадинах я настолько отличаюсь от себя в чёрном золоте, ритуальной мантии и короне? Или несоответствия в поведении сбивают с толку? Ну так пусть продолжают сбивать, не мешая мне жить. А я побуду студентом, пока могу себе позволить такую роскошь. Надеюсь, я ясно выразился?

   -- Более чем, -- хрипло ответил заметно побледневший мастер.

   -- На отработку не пойду, -- бросил я, вставая со стула и направляясь к выходу. -- Я принимаю только справедливые наказания.

   Светлого брата в комнате не оказалось. Поэтому, вымывшись, позаиклеив царапины пластырем и переодевшись в нормальную одежду, которую можно носить после занятий, я направился в столовую. Глянув по дороге в зеркало, привычно прихлопнул ладонью на чёрной футболке очередной злобный смайлик с надписью "я -- добрый волшебник, а топор -- волшебная палочка", убрал не высохшие волосы в хвост. Ритуальным жестом я ещё долго воспользоваться не смогу, не поможет даже направляющая булавка-артефакт, обычно пристёгнутая под ворот любой одежды.

   Наш столик уже занимали оба брата. И если Шон смотрелся вполне себе бодро, то Ван, почему-то одетый в повседневную форму, выглядел откровенно хреново.

   -- Ты как? -- встревожено спросил я, занимая своё место.

   -- Отскребись, пожалуйста, -- буркнул светлый, вяло ковыряясь вилкой в тарелке.

   На ужин сготовили вполне приличную картошку с мясом, зеленью и грибами. Но средний брат, в отличии от старшего, разве что тарелку не вылизавшего, не ел. Даже стакан молока стоял нетронутый.

   -- А где двойняшки? -- поинтересовался я, решив лишний раз не дёргать и без того нервного Апокалипсиса.

   -- Я их встретил по пути, -- ответил Шон, то и дело с тревогой поглядывая на Вана. -- Они сказали, что сегодня заняты и чтобы мы их за ужином не ждали. Просили напомнить про что-то связанное с "Межвременьем" сегодня ночью. Только я забыл, что.