Господин вечности

   -- Но он ведь был виновен! Такое с собственным ребёнком сотворить... Ты бы сам свернул ему шею при удобном случае! Что же было не так, Ирдес? -- спросила дочь.

   -- Ты не понимаешь, Кис. Это было слишком. Я много раз уже переступил это "слишком". Критической точкой было, когда я на глазах у мамы голыми руками гортань Моргану выдрал. Помнишь эту мразь?..

   -- Конечно, -- ответила Юля. -- Я бы сама его убила. Без сожалений. Мне жаль, что всю их паршивую семейку под нож не пустили. Ты ведь знаешь всё, из того, какие пакости они творили и сколько народу зарезали на алтаре?

   -- Что?.. Нет, не вникал. Мне достаточно того, что своими глазами видел. Да не о них сейчас речь! Я просто больше не могу. Хочу покоя. Свободы. И чтобы война не начиналась. Ты знаешь, какая это грязь -- война? Когда трупная вонь, кажется, преследует тебя везде. Когда над гнилой кровью роятся тучи зелёных мух, белые черви выедают плоть тех, кого не сожгли. Когда запах палёной плоти, кажется, пропитал всё вокруг. Горелые трупы жутко и невыносимо воняют. Не хочу больше...

   Тишина. И снова сдавленный голос тёмного мальчишки:

   -- Юлька, не умирай никогда. Я многое могу пережить, но если тебя не будет... я просто сломаюсь. Не оставляй меня одного.

   -- Ближайшую сотню лет не собираюсь, -- фыркнула она. -- Куда я от тебя денусь?

   -- Тогда я всё переживу. Ты только никогда не умирай...

   Женщина тихо отошла от двери, вернулась в свою спальню, легла в кровать и о многом думала до самого утра.

   Утром меня разбудил одуряюще вкусный запах с кухни. Встав, обнаружил на кухне Юлину маму, которая дожаривала блины. Пожелав доброго утра, я без просьб вымыл накопившуюся в раковине посуду и помог ей с незаконченными делами. Кроме блинов со сметаной, вареньем или мёдом на выбор, она сделала ещё и мясо с картошкой и грибами.

   Мы едва успели накрыть на стол, когда дверь открыли ключом с той стороны и вернулся с дежурства Юлькин папа. А за ним в дверь вошли близнецы.

   -- Тёть Маша, можно мы у вас опять поживём? -- спросил Данька встречавшую их женщину.

   -- А то мы опять с родителями поругались... -- вздохнула Манька.

   -- Можно, конечно! Ещё спрашиваете...

   -- Ох, доведёт меня до греха ваш отец, ребята, -- устало, и явно не в первый раз произнёс Юлин отец, капитан... или уже майор?.. милиции Валерий Иванович Тартынский. -- Заколебал ведь уже.

   -- Давайте-ка руки мыть и на кухню идите!

   Мой манёвр по тихому уходу в сторону комнаты Кисы не удался. Двойняшки зашли на кухню. Стоя у окна, я молча скрестил руки на груди и отвернулся в сторону, найдя в настенном сером кафеле нечто жутко интересное. Маня и Даня тоже уставились в разные стороны. Так в молчании прошла минута. Родители Кисы тихо переговорили, вроде бы о нашем поведении друг с другом. Потому что не спросили, какая кошка меж нами пробежала.

   -- Ирдес, -- первой заговорила Маня. -- Мы правда себя так отвратительно ведём?

   -- Мы больше не будем, -- пообещал Даня, не поднимая головы. -- Мы даже не думали о том, что на самом деле наше поведение настолько мерзкое.

   -- Нет, -- заговорил я, заставив обоих вскинуть головы. -- Вы засранцы, конечно, но и я к вам был не совсем справедлив.

   Двойняшки переглянулись и робко заулыбались.

   -- Мир? -- осторожно предложил Даня.

   -- Мир! -- согласился я. -- Но больше...

   -- Мы не будем! -- хором пообещали они. -- А если будем -- выдай нам по затрещине для вправления мозгов! Мы не обидимся.

   -- Я запомню, -- хищно сощурившись, многообещающе улыбнулся.