Читаем Господин Великий Новгород. Марфа-посадница полностью

В а г а н ы — большие чаши или круглые корыта с короткой прямой ручкой. (Хозяйственного назначения).

Т у р и к и — цилиндрические (из луба) вертушки для наматывания ниток.

В е р е я, в е р е и — столбы, на которые навешиваются полотнища ворот.

К о ч е д ы г — металлический, с округлым концом, загнутый стержень. С его помощью просовывают берестяные ленты при плетении (например, лаптей).

О п е р е н н о е к р ы л ь ц о — крытое крыльцо с фигурно вырезанными концами досок кровли, напоминающими перья расправленного птичьего крыла.

Л о н и с ь — в прошлом году.

«П р а в д а», или «П р а в д а Р у с с к а я» — основной свод законов.

К о р а б л е н и к и (н о б и л и) — золотые западноевропейские монеты с изображением корабля, обращавшиеся в Новгороде.

Б л ю д о я г о д в и н н ы х — значение этого подарка неясно. Судя по месту и времени подношения, винные ягоды могли означать, что новгородцы «повинились» перед Иваном Третьим.

С е с т р и ч — племянник, сын сестры.

Ч у г а — верхняя одежда с короткими, до локтя, рукавами.

Г о л к а — шум, ропот, беспорядок, пересуды, волнения.

С т р о ф и л а т — п т и ц а — феникс, мифическая птица, возрождавшаяся, сгорая в огне.

Н о м о к а н о н — сборник церковных правил, или церковный судебник, по которому судили служителей церкви.

Н и т е б е б р а т ч и н… — члены одного цеха «братства» — братчинники, будь то купцы или ремесленники, устраивали регулярно пиры-складчины для своих членов «братчины», род церковных празднеств, где заодно решались общинные дела. Здесь подразумеваются сами пиры.

С т р о г а л и — по-видимому, мастера по выделке пергамента. Может быть, также одна из столярно-плотницких специальностей.

О п о н н и к и — ткачи (от слова «опонь» — «ткань», «кошма»), возможно, также мастера валяльного дела.

П р е с н ы й м е д — натуральный, невареный.

Н а р а м е н а х — на плечах.

С а м — ч е т в е р т — вчетвером (или в четвертой части).

Х а р а л у ж н ы й — булатный, закаленный, твердый (особым образом обработанный металл).

Перейти на страницу:

Все книги серии Исторический роман

Война самураев
Война самураев

Земля Ямато стала полем битвы между кланами Тайра и Минамото, оттеснившими от управления страной семейство Фудзивара.Когда-нибудь это время будет описано в трагической «Повести о доме Тайра».Но пока до триумфа Минамото и падения Тайра еще очень далеко.Война захватывает все новые области и провинции.Слабеющий императорский двор плетет интриги.И восходит звезда Тайра Киёмори — великого полководца, отчаянно смелого человека, который поначалу возвысил род Тайра, а потом привел его к катастрофе…(обратная сторона)Разнообразие исторических фактов в романе Дэлки потрясает. Ей удается удивительно точно воссоздать один из сложнейших периодов японского средневековья.«Locus»Дэлки не имеет себе равных в скрупулезном восстановлении мельчайших деталей далекого прошлого.«Minneapolis Star Tribune»

Кайрин Дэлки , Кейра Дэлки

Фантастика / Фэнтези
Осенний мост
Осенний мост

Такаси Мацуока, японец, живущий в Соединенных Штатах Америки, написал первую книгу — «Стрелы на ветру» — в 2002 году. Роман был хорошо встречен читателями и критикой. Его перевели на несколько языков, в том числе и на русский. Посему нет ничего удивительного, что через пару лет вышло продолжение — «Осенний мост».Автор продолжает рассказ о клане Окумити, в истории которого было немало зловещих тайн. В числе его основоположников не только храбрые самураи, но и ведьма — госпожа Сидзукэ. Ей известно прошлое, настоящее и будущее — замысловатая мозаика, которая постепенно предстает перед изумленным читателем.Получив пророческий дар от госпожи Сидзукэ, князь Гэндзи оказывается втянут в круговерть интриг. Он пытается направить Японию, значительно отставшую в развитии от европейских держав в конце 19 века, по пути прогресса и процветания. Кроме всего прочего, он влюбляется в Эмилию, прекрасную чужеземку…

Такаси Мацуока

Исторические приключения

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза