Господин Зима

Они стучали по нему. Перевернули и пытались трясти. Кричали в раструб. Поставили перед ним блюдце молока и подождали. Кошечка так и не вернулась. Тогда нянюшка взяла швабру и осторожно потыкала ею внутри рога. Никто не удивился, когда швабру удалось засунуть гораздо дальше, чем позволяли видимые размеры Корнукопии.

– Ничего, проголодается – сама выйдет, – попыталась успокоить всех нянюшка.

– А если она там найдёт что поесть? – Матушка безуспешно вглядывалась в тёмное нутро рога.

– Вряд ли там есть еда, подходящая для кошек, – сказала Тиффани, пристально рассматривая картинку. – Разве что молоко.

– Эй! Выходи сию же минуту! – крикнула матушка во тьму.

На сей раз ей в ответ издалека донеслось тихое мяуканье.

– Может, она застряла? – предположила нянюшка. – Ну, то есть эта штука ведь чем дальше, тем туже закручена, и в самом конце, наверное, совсем узко. А кошки не очень-то умеют выбираться назад хвостом вперёд.

Тиффани посмотрела в лицо матушки и вздохнула.

– Фигли? – окликнула она, обращаясь к комнате в целом. – Я знаю, здесь есть кто-то из вас. Покажитесь, пожалуйста.

И из-за каждой безделушки появились пиксты. Тиффани легонько постучала по рогу изобилия:

– Можете достать оттуда котёнка?

– И токо-то? Нае проблемо, – разочарованно отозвался Явор Заядло. – Я-то надёжился, ты каких подвигов попросишь.

Нак-мак-Фигли деловитой трусцой вбежали в жерло рога. Их голоса стихли вдали. Ведьмы ждали.

И ждали.

И ждали.

– Фигли! – крикнула Тиффани в рог.

Ей показалось, что в ответ донеслось еле слышное «Раскудрыть!».

– Этот рог может делать зерно. А значит, они могли найти там и пиво, – сказала она. – Если так, они выйдут, только когда пиво закончится.

– Кошки пива не пьют. Она так с голоду помрёт! – рявкнула матушка.

– Сил больше никаких нет сидеть и ждать, – заявила нянюшка. – Вон, с острого конца есть маленькая дырка. Попробую подуть.

И она попробовала. Её щеки покраснели и раздулись, глаза выпучились от напряжения, и стало казаться: что-то лопнет. Если не рог, то нянюшка. И тогда рог сдался. Из его глубин донёсся рокот, пока ещё отдалённый и какой-то кручёный, он делался всё громче, громче…

– Пока ничего не видно, – сказала матушка, заглядывая в жерло.

Тиффани успела оттащить её в сторонку как раз перед тем, как из рога выскочила Эй – хвост трубой, уши прижаты. Кошечка, выставив когти, затормозила на столе, прыгнула на матушку, забралась по её платью на плечо и оттуда с вызовом зашипела на рог.

С криками «Раскудры-ы-ы-ы-ыть!» из жерла хлынул поток Фиглей.

– Прячемся за диван, быстро! – крикнула нянюшка.

Рокот превратился в гром. Он грохотал всё громче, громче и…

Оборвался.

В полной тишине над спинкой дивана показались три остроконечные шляпы. А над всем остальным, что было в комнате, показались маленькие синие физиономии.

Потом раздалось что-то вроде: «Шварк!» – и из рога выкатилось нечто маленькое и скукожившееся. Это оказался высохший ананас.

Матушка Ветровоск отряхнула платье.

– Тебе надо научиться пользоваться этим твоим рогом, – сказала она Тиффани.

– Но как?

– У тебя хоть какие-то мысли на этот счёт есть?

– Нет!

– Что ж, это ваше дело, мадам, вам и разбираться. И будь осторожна, штука-то опасная.

Тиффани осторожно взяла рог изобилия в руки. И снова у неё возникло ощущение, будто рог страшно тяжёлый, но почему-то притворяется лёгким, и притом очень убедительно.

– Может, ему волшебное слово нужно, – сказала нянюшка Ягг. – Или нажать там на что-нибудь.

Тиффани стала вертеть рог в руках, и что-то блеснуло на свету.

– Погодите-ка, да тут надпись! – воскликнула она.

И прочитала:

ΠʹΑNTA ΠʹOʹY EΠIΘʹEIΣ, ΧΑΠʹIZΩ EʹIO ʹENA ʹONOMA

«Дам всё, что пожелаешь, только скажи», – перевело воспоминание о докторе Хлопстеле.

Строчкой ниже значилось:

MEГAΛΩNΩ ΣYΣTEΛΛOMI

«Я расту, я уменьшаюсь», – подсказал доктор Хлопстел.

– Кажется, я начинаю понимать, – сказала Тиффани. И в память о госпоже Вероломне торжественно произнесла: – Сандвич с ветчиной! И горчицей!

Ничего не произошло.

Доктор Хлопстел нехотя помог с переводом, и Тиффани произнесла:

– Eνα σαντoυιτς τoυ ζαμπoν με μoυταρδι!

С громким «шварк!» из рога величаво выплыл сандвич. Как и следовало ожидать, его полёт прервала нянюшка и тут же откусила кусок.

– А совсем недурно! – одобрила она. – Попробуй сделать ещё.

– δωσε μσμ πoλλα σαυισυιτζ χαμπωυ! – сказала Тиффани.

В ответ раздался звук, как будто она переполошила полную пещеру летучих мышей.

– Стой! – крикнула она, но рог не остановился.

Доктор Хлопстел шепнул подсказку, и Тиффани завопила:

– Mην περισσoτερo σαντoυιτς των ζαμπoν!

Теперь у них была гора сандвичей. До самого потолка. Над вершиной горы торчал самый кончик нянюшкиной шляпы, ниже слышалось какое-то шевеление.

Наконец из-под груды нарезанного хлеба и свинины показалась рука, а потом наружу выбралась и вся нянюшка. Она задумчиво жевала.

– Хмм, а эти-то без горчицы… Ну что же, зато у всех в округе сегодня будет плотный ужин. А я ещё и супу вдоволь наварю, – сказала она. – Только в следующий раз, прежде чем так делать, лучше выйди на воздух, ладно?