Господин Зима

Разум Тиффани отчаянно пытался найти выход. Перед её внутренним взором промелькнул молодой дубок, побеги, проклюнувшиеся от прикосновения ног, рог изобилия. Божественного во мне хватит лишь на то, чтобы обмануть жёлудь, половицы и горстку семян, подумала она. Я совсем как Зимовей. Железа довольно, чтоб выковать гвоздь, не делает снеговика человеком, а пара дубовых листьев не делает меня богиней.

– Пойдём, – позвал Зимовей. – Я покажу тебе мой мир. Наш мир.

Открыв глаза, Роланд увидел только тени. Ничто не отбрасывало их, они плавали в воздухе сами по себе, как паутина.

– Я думал, тут несколько… жарче, – проговорил он, стараясь не выдать облегчения.

Вокруг него из пустоты возникали Фигли.

– Жары – то в Преисподнях, – сказал Явор Заядло. – Там и впрямь мал-мал припекает. А в Подземновых царствах сплошь мраки. Сюдыть заблудшие попадают.

– Что? Хочешь сказать, если тёмной ночью свернуть не туда…

– Ах, нае! Я про мертварей. Хто, бывалоча, кирдыкснется не тогдыть, иль кому идтить некуды, иль хто в щелину меж миров завалится, а как выкарабкнуться – ни бум-бум. Тута есть таких, хто даж ни бум-бум, кудыть их занесло, бедолажцев. И такого понавались. В Подземновых царствах хаханек не оченно-то слыхать. Это вот звалось Лимбой, потому что раньше дверь тут оченно низкая была[30]. И сдаётся, этое место мал-мал протухло с тех пор, как мы прошлый рядь сюдыть суйносили.

Он крикнул своим:

– А ну кыкс, ребя, ура Мал-да-удалу Штырю, кой с нами попервой в подземли впёр!

Раздался дружный приветственный вопль, и Мал-да-удал Штырь помахал в ответ мечом.

Роланд двинулся вперёд сквозь тени. Оказалось, что тени обладают некоторой плотностью. Сам воздух под землёй был серый. Порой слышались стоны, иногда в отдалении кто-то кашлял. А потом раздались шаркающие шаги. Кто-то, пока ещё невидимый сквозь тени, приближался к Роланду.

Юноша выхватил меч и стал вглядываться во мрак. Тени расступились, и он увидел старуху в лохмотьях. Она тащила за собой картонную коробку на верёвочке. Когда хозяйка дёргала за верёвку, коробка подпрыгивала. Старуха проковыляла мимо, даже не взглянув на Роланда.

Он опустил меч:

– Я думал, здесь живут чудовища.

– Ах-ха, – мрачно сказал Явор Заядло. – Поживают. Ты лучше дум-дум о чём потвёрже, агась?

– О чём-то твёрдом?

– Я сурьёзно! Дум-дум о крутой горе или об кувалдсе. И что б ты ни делал, токо ничё не желай, не жалей и не надёжься.

Роланд закрыл глаза. Поднял руку и коснулся сомкнутых век.

– Я всё равно вижу! Я закрыл глаза и всё равно вижу!

– Ах-ха! И с закрытыми глазьями ты даж побольше узыришь. Поозирайсь, коли не трусишься.

Роланд, не открывая глаз, сделал несколько шагов вперёд и завертел головой. Вокруг вроде бы ничего не изменилось. Ну, может, стало казаться чуть мрачнее. А потом он увидел его – ярко-оранжевый просверк, полосу света, которая то приближалась, то удалялась.

– Что это? – спросил он.

– Мы ни бум-бум, как они себя зовут, – сказал Явор Заядло. – Мы зовём их мо́роками.

– Ты про вспышки?

– Ах, тот просто ишшо вдалеках. Если вблизях одного хошь узырить, то он прям по-за тобой.

Роланд резко развернулся.

– А глазья-то ты зря открыл. Типишная обшибка, – непринуждённо заметил Явор.

Юноша закрыл глаза. Морок был в шести дюймах от него.

Роланд не подпрыгнул. Не заорал. Он знал, что на него смотрят сотни Фиглей.

Сначала он подумал: это скелет. Морок снова вспыхнул и на этот раз стал птицей, большой птицей на длинных, как у цапли, ногах. Потом человечком, составленным из палочек, как на детском рисунке. Снова и снова морок проступал на фоне тьмы набором светящихся росчерков, всякий раз новым, словно рисовал себя.

Вот он нарисовал себе рот и наклонился к Роланду, выставив ряд острых как иглы зубов. И исчез.

Фигли одобрительно зашумели.

– А ты молодца, – сказал Явор Заядло. – Зырил ему прям в пастю и ни на мал-мал шажок ни попятил.

– Господин Заядло, я так испугался, что не мог убежать, – тихо признался Роланд.

Фигль свесился так, чтобы его рот оказался у самого уха юноши.

– Ах-ха, – прошептал он. – Я-то бум-бум. Кучи народу заделались героями токо с того, что слишком перетрусились, чтобы драпс. Но ты не обуделался, и эт’ ты молодец. Впередях мороки ишшо будут. Не пускай их себе в балду!

– Но что они могут… Нет, лучше не говори!

Он пошёл вперёд, расталкивая тени и моргая, чтобы ничего не упустить. Старуха с коробкой исчезла, но в сумраке всё чаще попадались люди. Большинство стояли в одиночестве, некоторые сидели на стульях или бесцельно бродили. Роланд и Фигли прошли мимо старика в старинном наряде, который таращился на собственную руку так, будто видел её впервые.

Дальше им встретилась ещё одна женщина. Она тихонько раскачивалась и напевала какую-то бессмыслицу тоненьким девичьим голоском. Когда Роланд проходил мимо, она улыбнулась ему странной безумной улыбкой. За спиной у неё стоял морок.

– Ладно, – мрачно сказал Роланд. – Всё-таки скажи мне, что они делают с людьми.