Госпожа

Я поспешила покинуть его и вернулась к столу, надеясь, что там еще остались фрикадельки, но путь мне снова преградила мисс Омлет и схватила меня за плечо своей худющей, докрасна загорелой рукой. Потом Таге включил аудиосистему клубного уровня, и из динамиков загрохотала музыка. Мисс Омлет практически облизывала мое ухо и с придыханиями объясняла, почему мне нужно по-настоящему понять Ибицу, ведь это такое креативное место, потому что здесь все люди такие свободные и креативные, совсем как мы, и другого такого места на целом свете не сыщешь. Она так преданно заглядывала мне в глаза, что я уже стала думать, не насыпать ли ей ее чудесного порошка прямо на зрачки, но наш роман закончился, не успев начаться. Шталь, сумевший разогнаться в рекордно короткие сроки, вдруг запрыгнул на балюстраду, а оттуда на перевернутое белесое каноэ, искусно украшенное пурпурными бугенвиллеями. Покачиваясь, он перевел дыхание, схватил бамбуковый факел, осветив террасу, и в свете пламени я разглядела красное лицо и оскаленные зубы. Внимательный, довольно привлекательный мужчина, с которым я проводила время накануне, исчез без следа, превратившись в настоящего минотавра. Стараясь не задеть расшитые блестками полы кафтана, он взмахнул факелом в сторону побережья, где из дока с рычанием вырвались два белых джипа, за рулем которых сидели мужчины в белых рубашках и очках «Рэй-Бан».

– Дамы и господа! – заплетающимся языком прокричал он. – Встречайте! Траховики!

Толпа честно попыталась изобразить восторг, приветствуя подъезжающие джипы поднятыми вверх кулаками, машины сигналили. В каждой машине на сиденьях стояло по шесть или семь девушек в бикини, они изо всех сил крутили бедрами, стараясь не вывалиться на дорогу. Шталь обернулся к гостям, музыка тут же затихла, и он стал медленно изображать, что расстегивает ширинку и готовится к введению члена в воображаемый рот.

– Мальчики и девочки, веселье начинается! Все за мноооооой!

Он спрыгнул с балюстрады и пошел в сторону бассейна, откуда уже доносился стук шпилек по ступенькам. Вообще, мне несвойственно жалеть о содеянном, но, уныло идя вслед за ним, я испытывала отвращение оттого, что вписалась в такую безвкусицу. О чем я вообще думала? Слава богу, что мы с ним хотя бы предохранялись!

– Ну что, повеселимся? – схватил меня за платье неизвестно откуда появившийся Элвин.

Я резко дернула ткань на себя, но он держал крепко, и я побоялась тянуть сильнее, чтобы не порвать.

– Не уверена, что настолько готова к Ибице.

Он выпустил мое платье:

– А я слышал про тебя другое, Элизабет!

– Наверное, ослышался!

Повернувшись к нему спиной, я прошла мимо всеми покинутого стола и проскользнула в свою комнату на первом этаже, прихватив с собой блюдо с салатом из киноа и граната и лепешку. Окна спальни выходили на холмы за домом, поэтому здесь, слава богу, не было слышно музыки. Закурив, я достала телефон и залезла в «Фейсбук». Как я и подозревала, на аватаре у Элвина стояло стильно оформленное фото «Давида» Микеланджело. Мы были «друзьями» уже около месяца. На его страницу я раньше не заходила, а теперь решила просмотреть последние посты и фотографии: Элвин в галерее «Белый куб» в Лондоне, Элвин уплетает кебаб в Далстоне, Элвин с трехдневной щетиной в пляжных шортах стоит рядом с куда более ухоженной женской версией себя на пляже в Хэмптонсе. Рядом с фотографией подпись заглавными буквами: «Поздравляю, старшая сестренка !!!!» Сестренка показывает палец с помолвочным кольцом, а рядом с ней, видимо, жених, судя по цвету кожи и мятой розовой рубашке, не заправленной в шорты, – англичанин. Рядом с женихом, искусно выставив напоказ красивые бедра в бикини, стояла Анджелика Бельвуар. Я сразу же почувствовала, что появление Элвина – плохой знак, так почему же я проигнорировала интуицию, которая еще вчера пыталась подсказать мне, что вся эта поездка – плохая, жуткая, ужасная идея?! Когда я уже наконец смирюсь с тем, что тусовки не моя история? Выбросив из окна окурок, я прикурила следующую сигарету.

Анджелика Бельвуар, вот дрянь! Та самая «золотая девочка», которая заняла мое место, когда меня уволили из лондонского аукционного дома. Как раз в тот момент, когда я узнала, что мой бывший босс замешан в подделке картин, и имела глупость сунуть нос не в свое дело. Еще до того, как все началось.

До того, как я поняла, что все, чему меня учили насчет упорной работы, таланта и заслуг, – бесполезная куча дерьма. До того, как я стала невольной сообщницей системы, которую презирала. До того, как я уехала из Лондона на Ривьеру, до крови и мертвых тел, до того, как я стала твердой и непреклонной, питаясь лишь злостью и гневом. До Джеймса и Кэмерона, до Лианны и Жюльена, до Рено. Я зашла очень далеко. Мне казалось, что Элизабет Тирлинк не имеет к этому никакого отношения, но прошлое продолжало преследовать меня, как запах лилий в тихой комнате, их руки продолжали цепляться за меня и утаскивать под воды прошлого, неумолимо смыкающиеся над моей головой.