Госпожа Чудо-Юдо

Улла хихикает, но тут же прикрывает рот рукой, чтобы родители не услышали. Они беседуют о празднике для дочери в соседней комнате.

— Пожалуйста, Улла!

— Хорошо, — с сомнением отвечает девочка. — Я приглашу ее… Но от Звенны защищай ее сам! Я не хочу с ней ссориться.

Брат с сестрой обсуждают ещё некоторое время праздник и при этом тихо спорят, отчего индрика неудержимо клонит в сон.

…праздник в самом разгаре, а маленький индрик бродит под столами между частоколом длинных ног гостей в поисках упавших лакомств.

Знакомый флер сверкающей психической энергии заставляет его остановиться — он теперь крепко ассоциируется в его памяти с вкусным запахом грибов из круглой корзинки. Вкус самого щедрого лакомства в его жизни незабываем, как первая яркая радость, как первая наивная любовь.

— Ты улетаешь? Надолго? — спрашивает мальчик с волнением в голосе.

— На целую вечность… — грустно отвечает тихий голос незнакомой девочки, сидящей рядом с ним. — Отец говорит, что мы с мамой проведем этот год с другими детьми… совсем другими… ну, знаешь… с других планет.

— А где вы будете жить?

— На космической станции.

— Можно, я буду тебе звонить? — не унимается мальчик.

Индрик под столом чешет ухо и размышляет о том, зачем мальчику понадобилась эта девочка. Наверное, у нее есть очень много грибов, а мальчик голоден. Индрик всем нутром чувствует, с какой жадностью Тэймин смотрит на нее.

…боль… какая же это назойливая, тупая боль! Один из самых безжалостных ее оттенков, потому что у нее нет физического отражения. Это боль духа.

Она загоняет индрика в самый дальний угол и заставляет там дрожать. Но это не его боль. Все обитатели большого шарообразного дома сейчас мучаются ужасным психофоном мальчика, который только что заглянул в новостную ленту галанета. Мать и сестрёнка тревожно смотрят на него.

— Отец! — зовет мальчик.

В комнату стремительно входит взрослый диниту с густыми иссиня-черными волосами и лицом Гойриу Делла.

— Тэймин, контролируй себя! Видишь, маме и Улле плохо.

— Их спасут, отец? Их спасут? — словно ничего не слыша, лихорадочно спрашивает Тэймин.

Гойриу Делл молча смотрит на сына. Он всё знает, всё понимает. И осторожно говорит:

— Всех детей спасли, сирот забрала социальная служба опеки. Но среди них её не нашли. А мать погибла.

Какая же ты огромная и разнообразная, чертова философия боли!..