Госпожа гневу своему (СИ)

Изумлённая Ведьма с недоверием разглядывает снимки мальчика, затем - подростка, после - юноши и с недоверием косится на мужчину рядом с собой, не в силах поверить, что все эти люди – один человек. Наконец ей попадается фотография молодого офицера, который обнимает красивую девушку.

- Кто она? – Острый ноготь скользит по прозрачной слюде.

- Её звали Нэйл, - устроив голову у неё на коленях, рассказывает он. – Когда-то давно мы были обручены. На этом снимке я только-только получил повышение – капитан минного тральщика. Моё судно перебросили на базу Гуантанамо, и Нэйл сказала, что это слишком далеко. Наверное, я недостаточно сильно любил её.

Ребекка не понимает его, когда он говорит, что любит её.

Она достаёт из коробки металлическую шкатулку, снимает крышку. В шкатулке на красной с синими полосками петлице висит четырёхлучевая звезда с кленовым листом в центре, а на синей с белыми полосками - крест всё с тем же кленовым листом*. В самом дне лежат нарукавные шевроны с тремя полосами и кругом.

- Наверное, стоит выбросить их, - тихо говорит он. – Прошлое, которого не вернуть. Я знаю, что мог бы сделать хорошую карьеру в ВМФ. Один из самых молодых коммандеров с перспективой вскоре получить звание капитана. Пока не случились те учения и Бермуды.

Он ждёт, что она спросит. Все спрашивают, не задумываясь, насколько ему тяжело и больно вспоминать. Но Ребекка молчит. Возможно, ей всё равно. И это хорошо. Так проще вытолкнуть из себя боль потери.

- Я командовал минным тральщиком. На учениях моё судно попало в слепую зону, где не было ни пространства, ни времени, ни законов физики. Приборы отказали. Мы шли вслепую. Потом судно начало набирать воду, и я принял решение об эвакуации. – Он берёт паузу, перебирая в памяти имена. – Когда нас нашли спустя пять недель, в живых остались только я и старпом. Вся моя команда пропала без вести. Иногда я думаю, что пропал с ними. Я никому прежде об этом не рассказывал…

Слушая его историю, Ребекка переживает сумбурное чувство гордости - этот человек безумно сильный, раз сумел выжить там, куда ни одна здравомыслящая Ведьма не сунется. Она как-то на спор побывала в том треугольнике. Дьявольское место выжало её, как лимон.

Отодвинув коробку, Ребекка перебирает пряди его тёмных волос и думает: есть ли вообще предел его силы? А потом она с изумлением ощущает, как постепенно теплеют её пальцы. Она не понимает, как, но ему удаётся согреть её, чего не случалось уже очень, очень давно.

Два дня пролетают быстро. Казалось бы, сущая ерунда, всего каких-то сорок восемь часов, но Ребекка не помнит, чтобы когда-нибудь проводила с одним человеком так много времени. Это немного смущает и беспокоит Ведьму. К людям нельзя привязываться. Разве что душа человека на твоей стороне. Ребекка знает Ведьм, которые сумели призвать себе духов из тех, к кому сильно привязались, когда духи ещё были людьми. Сентиментальность. Вот только душа этого человека принадлежит светлым Ведьмам, так что она не получит его дух. Как он ни убеждает её, Ребекка в курсе, что старания его напрасны, но не в силах заставить себя отказаться от него. Она не понимает – почему это так сложно? Ведь он только человек…

Сейчас Ребекка нежится в огромной ванне, скрытая от любопытных глаз Тени пенной шапкой, пьёт зверски крепкую настойку и пытается понять, что за необъяснимое чувство мучает её уже который час и усиливается с каждой минутой. Её не покидает приторно-тошное ощущение тревоги, будто что-то плохое то ли случилось, то ли вот-вот произойдёт. Это ощущение угнетает Ведьму, и даже ванна не помогает расслабиться.

- Тень, налей мне ещё, – просит она длинного худого черноволосого мужчину, сидящего на бортике ванны. Здесь, в жилище Ведьмы, он выглядит именно так, каким был, когда называл себя человеком. – Скажи мне, Тень, что со мной?

- О, у меня было такое однажды, - отвечает он, протягивая бокал. – Когда я сел на корабль флотилии Кортеса.

- И? – Ребекка заинтригована.

- Что “и”? – закуривая сигарету, сварливо бурчит Тень. – Я утонул в том походе к чёртовой матери!

- То есть ты хочешь сказать, что это предчувствие смерти? Но ведь я не могу умереть!

Ребекка задумывается над ответом духа. Тяжкое щемящее предчувствие смерти посещает её впервые, и Ведьма никак не поймёт, чем оно вызвано. Она, как любая Ведьма, не может умереть. Её Отец и Господин -тем более! Разумеется, её можно попытаться ослабить до полного растворения во Тьме, но даже тогда она не погибнет, просто исчезнет на какое-то время, пока не восстановится в первозданном мраке и не явится вновь. Так откуда же взялось тоскливое томление, от которого не избавляют ни горячая вода, ни крепкий алкоголь? Ребекка подозревает, что даже хороший секс не поможет убрать ноющее чувство неминуемой беды.