Госпожа Клио. Восход

– Все во власти Амона, – ответил Витус, вспоминая формулировку христианских священников и переделывая ее сообразно ситуации.

– Да, ты прав, – незнакомец вздохнул.

Следуя за бритоголовым, Витус уверенно выбрался из лабиринта колонн и через высокий узкий проем попал в другой зал – без окон, освещенный лишь терявшимся в объеме светом факелов. Смена освещения оказалась настолько резкой, что Витус сначала не увидел ничего, кроме красноватых коптящих пятен, но постепенно глаза освоились.

Первое, что удалось разглядеть, была огромная статуя. Лицо ее скрывалось под невидимым сводом, зато четко узнавались пальцы ног толщиной с человеческую руку, а сами ноги, почти не уступавшие в массивности колоннам, несли на себе могучий торс, при падении наверняка способный сотрясти землю. Видимо, это и был бог Амон.

Чуть в стороне сгрудились человек двадцать, одетых так же, как и Витус со своим новым знакомым. Не найдя иного варианта, они присоединились к остальным. Тут же из полумрака возникли четыре фигуры, остановившиеся у ног бога. Трое остались сзади, а четвертый подошел совсем близко, придирчиво изучая лица претендентов. Витус решил, что это и есть Верховный жрец Эйе. Свет факелов делал его немолодое лицо еще более морщинистым, однако взгляд, цеплявшийся за каждого, говорил о воле и четком определении своих желаний.

Напряженная тишина продолжалась несколько минут. Наконец Эйе поднял руку, молча указав на одного из претендентов. Тот сделал шаг вперед и остановился. Все ожидали чего-то, но это „что-то“, видимо, не произошло.

– Нет, – произнес один из жрецов, стоявших позади Эйе, – Амон не обласкал его своим дыханием.

Претендент вернулся в строй, а Эйе указал на следующего. Процедура повторилась в точности, и второй, и третий раз. Видимо, Амону было не все равно, кто станет новым хему нечер, и он терпеливо ждал подходящей кандидатуры. Наконец Эйе ткнул в Витуса и тот, как все, шагнул вперед. Неясное дуновение, странным образом проникшее в наглухо закрытое помещение, качнуло пламя факелов, на мгновение оживив тени, но этого оказалось остаточно, чтоб задний жрец воскликнул:

– Да! Слава тебе, Который в Проявлении Своем Наполняешь Мир Сиянием Света! Ты повелел ему быть новым хему нечер.

– Как твое имя? – спросил Эйе.

– Витус, – он не знал ни одного египетского имени, кроме „Синатхор“ и предпочел назвать собственное, хотя больше всего боялся, что „при приеме на работу“ начнут интересоваться его биографией. Но, к счастью, этого не случилось.

– Странное имя, – лишь заметил Эйе, – но выбор Приходящего В Восходах, Сотворившего Небо и Землю, и Блистающего в Лучах Своего Чистейшего Изумрудного Света, священен. Больше мы не имеем права ничего спрашивать. Достаточно, что ты носишь эту одежду и, значит, имеешь доступ к небесному горизонту. Отныне ты один из четырех „первых слуг бога“ и должен возблагодарить Владыку Владык за его выбор. Сейчас ты воскуришь благовония в честь Создателя Севера и Юга, Наполняющего Наши Сердца Радостью и призовешь его вступить в свою ладью, чтоб вернуться в тело, сделанное из золота и излучающее сияние бирюзы. После этого ты омоешь его, натрешь кедровым маслом и предложишь угощения, которые мы смогли создать, пользуясь его дарами.

…Боже, как можно „омыть“ и натереть маслом то, что я даже не могу охватить взглядом?!.. – ужаснулся Витус, но решил пойти на хитрость.

– Я сделаю это, – сказал он, – но вы все должны оставить меня наедине с богом.

Жрецы недоуменно переглянулись. Витус понял, что сморозил какую-то глупость, но сам Эйе даже не показал виду.

– Конечно, ты останешься один, – он кивнул, – никто не может видеть, как общается Правитель Богов со своими слугами. Сейчас ты сломаешь печать и войдешь в святилище. Исполни все, а следом за тобой придут хенерет, чтоб воспеть хвалебные песни справедливости и любви Тому, Кто Прокладывает Нам Путь и Оберегает в Вечной Дороге. Ступай, Витус.

Несостоявшиеся „первые слуги“ расступились, указывая, куда следует идти. Под их завистливыми взглядами Витус сделал несколько шагов и увидел дверь, опечатанную глиняной печатью, совсем как сейф в какой-нибудь конторе. Впервые дверь оказалась настоящей, сделанной из дерева, ведь до этого все проемы (даже во дворце царицы) были лишь завешаны циновками. Витус дернул ручку в виде львиной головы, и печать рассыпалась.

Помещение оказалось абсолютно темным и пришлось воспользоваться факелом, услужливо протянутым кем-то. Оставшись один, Витус облегченно перевел дыхание и огляделся. Перед ним находился совсем другой Амон, имевший нормальный человеческий рост и в тусклом свете отливавший тяжелым золотым блеском.

– Ни фига себе!.. – восхищенно прошептал Витус.

В специальных сосудах, стоящих вдоль стены, хранилось все необходимое для ритуала. Сомневаясь, что за ним никто не наблюдают, он решил честно „отработать программу“, поэтому для начала зажег большой букет благовоний, и сразу сладковатый пряный аромат пополз по комнате.