Госпожа Марика в бегах

Ну, чего ты трусишь? Загляни и увидишь все ли там… А вдруг это Байо уронил себе на ногу кочергу, да сам с собой ругается? А они остались, остались на площади…

Так, Марика, хватит галлюцинировать, брось свои глупые «показалось» и «а вдруг», и посмотри уже, убедись, что все пропало!

Господин Бошан в домашнем, а именно бесформенной полосатой хламиде и феске набекрень, возлежал на подушечках, хмуро уставившись на догорающие поленья. Погруженный в невеселые думы, он и не заметил, как упала с его колен на пол раскрытая книга, грозя дому пожаром.

За столом, приятно будоража воображение непротокольным видом без сюртука и галстука, в одной лишь рубашке и расстегнутом жилете, Ранье склонился над ворохом газет. Не устану восхищаться этим мужчиной! Устало потирая глаза и оставаясь при этом томным и элегантным, он вчитывался в печатные строки заголовков, явно не задерживаясь на содержимом статей.

Капитан составил айну компанию в бездействии и также глубокомысленно разглядывал тлеющие дрова, закинув ноги на каминную решетку.

Живы. Живы!

— И что, так и отпустят? — спросил Ранье, и я вздрогнула от неожиданности.

— Почему же отпустят? — не отрываясь от созерцания вечно прекрасного огня, удивился его преподобие. — Магов — нет. Посадят в одиночные камеры, как водится, подлечат, допросят, заблокируют… И пропадут они для сего мира на веки вечные. Сумасшедшего запишут в диких колдунов — ошибка системы, упущенный источник. Вопрос с Лиамом очень тонкий, ведь объявишь магом — пойдут громить магов, объявишь айном — храмовников. Кому это надо? А так — маньяк, псих, бывает.

— А Д'Апре пойдет по внутреннему делу за превышение служебных полномочий, — со злостью бросил капитан.

— Вот это — ни в какие ворота! — возмутился маг.

— Что вы, Вианкур, — ядовито продолжил Ройс. — Это только первый шаг. Так сказать, предложение к сотрудничеству, ведь сразу могли попытку государственного переворота пришить, а они… Будет сговорчивым — может и не тронут вовсе, потрясут, да из страны вышлют… — он резко остановился, пытаясь успокоиться, но смолчать не мог. — Он ведь не последний человек. Министерский. Наверняка знает пару неприятных секретов, которые никому не хотелось бы афишировать. Менталиста к такому не приставишь — там же блок на блоке, мозг вспенят, и прощай ценный свидетель.

— Какой же он свидетель?! — не унимался маг.

— Подозреваемый в превышении служебных полномочий и свидетель по делу о заговоре в департаменте полиции, — с обидой в голосе ответил Клебер и швырнул в огонь скомканный лист бумаги. — Бесы с ним… С другой стороны, прикопать всегда успеют. Может у Де Санжа еще что на него накопилось. Тут вы, господин Бошан, больше моего в курсе.

— Не злитесь на меня, Клебер. Я был не прав. Да, у господина обер-полицмейстера имеются доказательства связи Д'Апре с заграницей. Достаточно явный финансовый след, а Де Санж, вы знаете, принципиален и злопамятен. Может и не отпустят вашего шефа, шпионаж пришьют… Тьфу, ваши жаргонизмы заразительны.

— Это неизбежно, когда айны лезут в дела полиции.

— И в большую политику, — как бы между прочим заметил Ранье, возвращаясь к таблоидам.

— Уели на пару, — проворчал господин Бошан, но мне показалось, что в голосе нет обиды, скорее смущение. — А вы думаете, мы только кадилом машем? Так или иначе, дело Д'Апре огласке не подлежит. А все его художества придется расхлебывать вам, господин временно исполняющий обязанности полицмейстера. Давайте лучше подумаем над этой проблемой.

Ройс невесело усмехнулся.

— Никакой справедливости? — спросила я, входя в гостиную. Хватит уже подслушивать.

— Мадемуазель, — все синхронно подскочили.

Воспитанные такие: Ранье бросился застегивать жилет, Ройс убрал ноги с решетки и резко поднялся, но, видимо, здоровье ему сегодня подпортили — левая рука тут же нащупала опору, господин Бошан так же попытался принять более-менее вертикальное положение. Ощущение непринужденности и уюта растаяло, и я с сожалением ответила на приветственные поклоны торопливым книксеном.

Для меня этот коротенький жест так и не стал естественным. Бывшая хозяйка, мадам Агаста, даром что сельская жительница, насаждала показательную покорность и повиновение, как было заведено в доме ее родителей, беспрестанно указывая место домашней прислуге. Не вязался у меня этот недореверанс с выражением почтения.

И сейчас, замерев на пороге, я с сомнением спрашивала себя: ты все еще полунемая Марика из Пиньи, беглая ведьма, служанка храмовника или кто-то другой?

— Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, спасибо, — слукавила, конечно, но ведь не «плохо». — Как всё…

— Чаю? — договорить мне не дали и тут же усадили за стол. — Сегодня кухарка расстаралась с угощением на славу.

— Благодарю. Ммм, имбирные? — я вежливо восхитилась пряникам на подносе. Есть хотелось зверски, но больше волновал финал событий на площади. — Чем все…

— Лучше сюда, поближе к огню, — мужчины быстро переглянулись, а храмовник, как мне показалось, спрятал улыбку. Смысл их тайных взглядов до меня не дошел. Я судорожно начала поправлять разлетевшиеся полы халата. Дело в этом?

— Мне…