Госпожа Марика в бегах

— Вы не представляете, насколько это заманчиво — вернуться к вам, такому знакомому и родному, — мягко начала барышня. — Не думать о тяготах и трудностях, жить по старому, в тепле под вашей опекой. Дорогой мой господин Бошан, вы мне как семья, которую я… Но… насовсем, нет.

«Семья… Кажется, не понимает. Это даже к лучшему, что не понимает. Ведь и так все ясно».

— Милая Марика, — сохранять привычный ровный тон заботливого дядюшки было крайне сложно. — Я не призываю вас принимать судьбоносных решений сейчас, немедля. Просто знайте, что где-то в этом мире есть люди, которым вы небезразличны.

— В этом мире, — протянула Марика, задумчиво разглядывая огонь, и снова погружаясь в меланхолию.

Айн тоже замолчал, но тишина действовала на нервы, лишь усиливая ощущение неловкости.

— Пожалуй, вы правы… — продолжил он, совладав со своим разочарованием. — Я все пытаюсь вас спрятать, а вам и в Чимене было тесно. А уж тут, где возможности сами прыгают в руки… Небо зовет.

— Иногда мне кажется, что здесь возможностей-то и нет… В том, как их понимаю я.

— Ну, что вы. Женщина с хорошим образованием и положительным опытом службы всегда найдет место — при лавке ли, при почтенной даме.

Девушка хотела было возразить, но он не дал ей вставить и слова — замолчать было страшно, хотелось говорить-говорить-говорить, дабы заглушить ненужные мысли.

— О рекомендациях не беспокойтесь, я дам вам превосходную характеристику…

— Я не…

— И никто не отменял замужества, — с энтузиазмом добавил айн. — Вы вполне можете рассчитывать на хорошую партию.

— Нет, — голосок рыжей худышки прозвучал неожиданно твердо. — Знаете, последний месяц дал мне пищу для размышлений. Может, я пока не вижу конкретной дороги, по которой хочу идти, но вот, что знаю определенно: я не хочу провести всю жизнь под чьим-то крылышком! Я хочу думать не только спинным мозгом, я хочу слышать не только сплетни в людской.

И тут господин Бошан понял, что стоит на пороге настоящей катастрофы — на глазах Марики навернулись слезы. Она вскочила с места и принялась расхаживать, а вернее метаться, в опасной близости от очага. Оставалось только последовать ее примеру и оттеснить от огня.

— Какое разнообразие вариантов существования — кухня, кладовка или гостиная! Неужели это моя реальность? А эти, двое? Мне мерещилось, что во всей этой кошмарной истории вы воспринимаете меня кем-то большим, чем бессловесной жертвой обстоятельств. Да я, может, согласилась участвовать в вашей авантюре только ради того, чтоб не быть ею! И что в результате? Мне, значит, «сказки сочинять», а им делом заниматься? Я хочу жить своим умом, своими силами! Я вообще домой хочу!

И замолчала, будто испугавшись собственных слов.

— Марика…

— Глупое желание? — слезы, все еще готовые пролиться, дрожали в синих глазах.

— Все будет хорошо, все наладится, — не слишком уверено сказал айн, беря за руки всхлипывающую девушку, и мысленно вновь обращался к святому: вдруг сегодня он настолько снисходителен, что поучаствует в судьбе и горемычной?

— Назовите меня кем угодно, — еле слышно сказала Марика, — но я не хочу хорошо.

— Чего же вы хотите, дитя мое? — господин Бошан удивленно посмотрел в ее абсолютно серьезное лицо.

— Я хочу прекрасно! — с жаром ответила Марика. — Жизнь оказалась слишком коротка для компромиссов и полумер. Сегодня ты есть, а завтра из подворотни потянется чья-то рука и все, тебя нет… — она доверчиво положила голову ему на плечо, и айн тяжело вздохнул. — Правда, что такое прекрасно я еще не поняла…

— Вот отдохнете, соберетесь с мыслями и поймете.

«Святые чудотворцы, что я несу. Вот она, моя кара за все прегрешения. Обнимать девушку и не сметь сделать главного. Ведь не к месту сейчас…»

— А если… Если это «прекрасно» невозможно? — робко спросила девушка.

— Кто вам внушил такую глупость? — в голове храмовника от напряжения все искрило.

— Никто, — замялась Марика. — Это из разряда вопросов, на которые вы обещали дать мне ответы…

— А вы… уже готовы говорить?

Прояснение в мыслях и чувствах наступило неожиданно быстро. Даже кончик носа зачесался, чуя что-то занимательное и необыкновенное. А барышня на мгновение задумалась, будто прислушиваясь к себе, и немного отстранившись, решительно кивнула:

— Готова.

Пришлось размыкать объятья. Марика встряхнула головой, отгоняя последние сомнения.

— Удачного момента можно ждать бесконечно, а в один прекрасный день или рассказывать станет некому или нечего… Ведь я хотела рассказать вам, столько раз хотела! — уже тараторила девушка, падая обратно в кресло. — Вы не думайте, что я какая-нибудь хитрая неблагодарная девица, которая не помнит добра и, пользуясь вашим доверием, скрывалась от правосудия…

Слова больно резанули по сердцу.

«Даже она это понимает. А ты, айн, только что упустил очередной шанс. Ну, жди следующего».

— Марика, — Бошан придвинул свое кресло ближе и взял ее за руки. — Вы мне ничего не должны. Никому не должны. И разговор этот… я бы хотел, чтобы вы обращались ко мне как к другу, а не как храмовому прокурору.

— Хорошо, — она сжала его ладони и, по-детски шмыгнув носом, улыбнулась. — Я готова. Сейчас.