Госпожа Месть

Мисти сделала четыре быстрых шага назад, зажимая рот руками. Она смотрела, как Кристиан, пошатываясь, отошел от нее, на его красном лице вздулись вены. Кровь пропитала его рубашку и блейзер. Две пули попали ему в нижнюю часть живота, а две другие – в грудь. Он посмотрел вниз на свое тело, затем поднял взгляд на Мисти, потрясенный. Он хрипел и стонал, но не мог произнести ни слова. Он рухнул на тротуар.

Мисти закричала:

- Нет, нет, нет... О, Боже, этого не может быть, - oна, пошатываясь, опустилась на колени рядом с ним. Рот наполнился слюной, и она сказала: - Кристиан, это был несчастный случай. Ты... Ты не можешь так умереть. Пожалуйста, не умирай. Ты... Нет, тебе нужно снять свой фильм. Ты должен увидеть мое новое творчество. Это делает тебя счастливым, верно? Верно? Пожалуйста, не умирай. Я... Я умоляю тебя, не умирай...

Она осторожно потрясла его за руку, но безрезультатно. Кристиан перестал дышать. Его глаза безучастно смотрели вперед, в никуда. Мисти слишком хорошо знала взгляд смерти. Она знала, что ее попытки разбудить его были бесполезны.

Ее голос дрогнул, когда она сказала:

- Ты мне тоже всегда нравился. Когда мы познакомились, я подумала, что ты такой классный. Я... Я просто не думала, что мы могли встречаться. Ты собирался стать великим режиссером, а я собиралась стать... никем. Мне жаль. Мне так жаль.

Мисти посмотрела на многоквартирный дом на другой стороне улицы и нахмурилась. У нее не было времени. На крыльце стояла женщина на цыпочках, вглядываясь в место преступления и прижимая телефон к уху.

Мисти наклонилась вперед и поцеловала Кристиана в губы – мягкий, нежный поцелуй. Она сунула пистолет в сумочку и, пошатываясь, поднялась на ноги, затем сбросила туфли на каблуках и побежала прочь из переулка. Она хрипела и плакала, раздавленная чувством вины, но не остановилась и побежала.

Она не могла остановиться и бежала.

Глава 14. Правда

Мисти, спотыкаясь, вошла в свою квартиру и захлопнула за собой дверь, бросив туфли на пол рядом с дверью. Она повернула замки, задвинула засов, затем, пошатываясь, отошла от двери. Она поднесла дрожащие руки ко рту и уставилась в глазок широко раскрытыми выпученными глазами.

По ее розовым щекам текли слезы, пот заливал каждый дюйм ее тела. Шок, чувство вины и страх на мгновение парализовали ее. Она могла думать только о Кристиане.

Мисти уставилась на свои дрожащие пальцы и ахнула. На ее правой руке была кровь Кристиана. Она побежала в ванную и включила воду, опустила руку под обжигающий кипяток, затем энергично смыла кровь куском мыла. Ее кожа покраснела и зашелушилась из-за горячей воды, но она не могла перестать мыть ее. Через минуту она даже перестала чувствовать свою руку.

Я заслужила это, - подумала она, - я убила своего лучшего друга, я должна быть наказана. Перед ней вспыхнули образы мертвого тела Кристиана. Она не могла забыть пустоту в его глазах. Она застонала, и ее затошнило. Она упала на колени перед унитазом, и ее вырвало. Ее последняя трапеза с Кристианом утонула в унитазе.

Мисти вернулась в главную комнату однокомнатной квартиры, спустив воду в туалете. Она села на край кровати и уставилась на изображение монстра. Она не помнила, чтобы добавляла к картине маленькие карикатуры на Гэри Гловера, Оскара Стрэджа и подонка с автобусной остановки. Она решила, что, в конце концов, добавит Кристиана Вагнера к картине во время сна. Этот факт заставил ее захныкать.

По квартире эхом разносились ее крики. Шум с улицы внизу не проникал в ее жилище. Ее соседи, которые часто были шумными и несносными, не издавали ни звука. В квартире стояла тишина – мертвая тишина. Ее дом был изолирован от остального мира. Она чувствовала себя так, словно общество отвернулось от нее, покинуло за ее грехи.

Мисти закричала во всю глотку. Она наклонилась над кроватью и ударила кулаком по подушке. Она едва чувствовала обожженную руку, но ей нужно было как-то избавиться от разочарования и ярости.

Ударившись о подушку, она закричала:

- Почему?! Зачем я это сделала? Зачем я взяла с собой эту дурацкую штуку? Почему? О боже, почему?!

Она перестала бить подушку и упала на бок, свернулась калачиком в позе эмбриона и заплакала, переполненная своими эмоциями.

Мисти прошептала:

- Они... Они разорвут меня на куски. Они... убьют меня. Они не поймут, почему я сделала то, что сделала. Они никогда не понимают таких людей, как мы. Мы для них жертвы, а не выжившие. Мы не должны сопротивляться, не так ли? Это чушь собачья... Все это чушь собачья.

Она перевернулась на спину и рассеянно уставилась в потолок. В ее голове разыгрался неудачный сценарий.

Она боялась, что ее арестуют за эти убийства. Состоится судебное разбирательство, и прокуроры будут допрашивать ее. Они не примут заявление о самообороне. Заявление об изнасиловании тоже не поможет. Прокуроры просто спросят: почему вы не сообщили о преступлении, когда оно произошло?