Госпожа Мусасино

Вот оно, это слово «любовь», — слово, которого Митико до этого избегала. И подсказало его девушке название лощины, у которой они оказались вместе с Цутому. Теперь Митико стало очевидно, что чувство, испытываемое ею, и есть любовь.

Словно оглушенная, Митико осматривала окрестности, где зародилась ее любовь.

Жалкий поезд из двух сцепленных вагончиков, огибал склон, направляясь к переезду. Звук его тормозов заставил Митико встрепенуться.

Она взглянула на своего возлюбленного. Цутому был поглощен изучением наконец-то обнаруженного им истока реки. Значит, любовь — это чувство, от которого ей одной придется мучиться?

Цутому обнаружил, что в пруд за железной дорогой втекала вода по узкой канаве, и объявил, что пойдет вдоль этого бурного ручья.

Перед канавой виднелся крестьянский дом. Оставив Цутому, о чем-то расспрашивавшего мывшую овощи крестьянку, Митико пошла вперед. Она уже не слышала скучных слов догнавшего ее Цутому о том, что эта канавка, похоже, тоже соединена с водопроводным каналом Тамагавы, а это значит, что исток у Ногавы и Тамагавы один.

Глава 5 ПОРХАЮЩИЕ БАБОЧКИ

Когда Митико поняла, что любит, ее первой реакцией на это открытие стало желание сдержать свою любовь. Она уже не любила мужа, но ей, замужней женщине, думалось, что нельзя питать чувства к другому мужчине. Особенно если этим другим был ее двоюродный брат Цутому. Для Митико вдруг стала ясной подоплека ее сердечного отношения к нему как к младшему брату, и то, что она назвала любовью, предстало разительным контрастом тому чувству, которое Митико испытывала к Акияме, отчего оно показалось еще более безобразным.

Митико до этого не знала любви. Любовь, о которой она читала романы в детстве, всегда заканчивалась ужасно. Она не чувствовала ни силы, ни желания отважиться на подобное чувство.

Ее увлеченность мужем, как оказалось в конце концов, любовью не была.

Митико с самого детства жила в тени отца. Для нее всем была атмосфера преуспевающего дома, в котором соблюдались принципы, дома, который был создан Миядзи — выходцем из самурайского клана. В границах «Хакэ» все было спокойным — и ее замужество, и влечение к Цутому. В этом смысле мало что изменилось и после смерти отца.

И вот сейчас эта «беспутная любовь» к Цутому, которую Митико вдруг осознала в себе, неожиданно вырвала ее из прежней тиши да глади.

То, что на обратном пути из Коигакубо она постоянно молчала, не осталось незамеченным Цутому… Однако он не догадывался о причинах этого молчания, он подумал, что молчит она то ли от усталости, то ли от его разглагольствований о географии. Слова, которые он, обеспокоенный состоянием Митико, изредка бросал ей, отдавались у нее в груди.

Настала пора «цую» — муссонных дождей. Они оказались отделенными от всего мира дождем. И дни, которые волей-неволей надо было проводить с Цутому, стали ужасными для Митико. Она опасалась, что ее чувство станет очевидным Цутому.

Среди всех этих терзаний только мысль о том, что она любит, ни разу не была подвергнута Митико сомнению, что указывало на суть ее переживаний. Она относилась к тем людям, которые больше всего верят самим себе.

И опять Митико даже и не помышляла о том, чтобы отпустить Цутому из «Хакэ». Конечно, она надеялась сдержать свои сердечные порывы, однако в этой ее самоуверенности скрывалось желание не потерять возможности видеть его каждый день. Работа, происходившая в ее душе с целью сдержать любовь, напротив, день ото дня лишь приближала ее к любви. Постоянный интерес к любимому является наилучшей пищей для любви.

За полмесяца, проведенные под одной крышей, Митико и Цутому воскресили старые прозвища детских времен — Миттян и Тому-тян. И когда однажды Митико обратилась к нему со словами «Цутому-сан», тот удивился. Он подумал, что нечто, должно быть, тяготит ее, что какая-то тяжесть легла на ее плечи за это время, но списал все на стеснение Митико, охватывавшее ее всякий раз в присутствии Акиямы, ненавидевшего их теплые отношения. И тогда он тоже перестал звать ее детским прозвищем, но для Митико это была новая мука. Несмотря на то, что обычно они обо всем говорили откровенно, в этот раз Цутому решил промолчать. Митико расстроилась. Она забыла, что и сама ничего не объяснила Цутому, когда перестала звать его Тому-тян.

Однако любовь не может не передаться человеку, которого любят. Митико старалась избегать свиданий с ним наедине, перестала выказывать готовность угодить его прихотям. Руки Митико трепетали, когда она подавала ему чай в его комнате. И двадцатичетырехлетний парень обратил на это внимание.