Госпожа отеля «Ритц»

– Хорошо, – говорит она, беря инициативу в свои руки. Как только Бланш принимает решение, она чувствует прилив энергии и эмоциональный подъем, хоть и не сомневается, что впереди ее поджидают опасности.

Наконец-то она приносит пользу! Наконец-то она действует! Не проходит мимо раненых, украдкой вкладывая деньги в их ослабевшие ладони. Не прижимается к стене, молча наблюдая, как рушатся семьи. На этот раз она делает что-то… что-то…

Тут Бланш осознает, что она понятия не имеет, что делать дальше. Но есть кое-кто, кто сможет ей помочь.

– Можно мне позвонить?

– Если вы считаете, что это разумно. – Старик указывает на старомодный телефон на шатком столике. Набрав номер «Ритца», Бланш представляется новому оператору коммутатора (естественно, немке) и просит соединить ее с баром. Нужно быть очень осторожной, Клод предупреждал, что немцы прослушивают все разговоры.

– Фрэнк? Фрэнк, это ты?

– Бланш? – На заднем плане слышен шум, но, главное, она узнает голос Фрэнка Мейера. Фрэнка, который может помочь.

Чем-нибудь.

– Фрэнк, у меня… ко мне приехал гость. Неожиданно. Ты же знаешь, как сейчас работает почта. Он написал письмо, но оно так и не дошло. Дело в том, что у меня нет… у меня нет места для него, и я подумала, что ты, возможно, знаешь кого-то, кто знает…

Повисает пауза; она слышит звон бокалов, разговоры нацистов, заливистый смех Спатзи.

– А где этот гость?

– Мы как раз покупаем ему шоколад. Улица Клеман Моро, дом семь? – Бланш смотрит на старика, который кивает с широкой улыбкой облегчения на обветренном лице.

– Сидите тихо, – отвечает Фрэнк и вешает трубку.

Плюхнувшись обратно на стул (от пота блузка прилипла к груди, поэтому Бланш встряхивает ее и просит еще бокал вина), она смотрит на часы. В течение нескольких мучительно долгих минут никто не произносит ни слова; молодой летчик опускает голову на руки и начинает храпеть; два француза изумленно смотрят друг на друга. Потом звенит колокольчик. Старик вскакивает, сердце Бланш колотится, но вскоре она успокаивается. Это всего лишь клиент, женщина, покупающая засахаренные апельсиновые корки за рейхсмарки с черного рынка. Бланш слышит, как старик обслуживает ее; затем его неровные шаги приближаются к кладовой.

Она вскакивает, от облегчения опрокидывая стул. Потому что рядом со стариком – Грипп. Он смотрит на Бланш, потом на летчика, который поднимает голову, еще не до конца проснувшись, и кивает.

– Так… Займемся делом.

– Что ты имеешь в виду?

– Есть одно место. Баржа на Сене. Если он доберется туда, то с Божьей помощью вернется домой. Я могу его отвести.

– Ты? – Бланш удивленно смотрит на него. Грипп выглядит как… ну… как Грипп. Она знает его почти двадцать лет, этого маленького угловатого фокусника. Это один из «друзей» Фрэнка Мейера, знаток утраченного искусства (по крайней мере, так он говорит, печально качая головой) подделки документов, последний в своем роде. Вам нужно свидетельство о смерти, но вы не хотите связываться с властями? Грипп предоставит. Вам нужно свидетельство о браке, чтобы незаконно получать пенсию вдовы? Грипп предоставит. Может быть, вам нужен новый паспорт, с другим именем, другим местом рождения, другой религией?

Грипп предоставит и это. За плату.

Грипп ухмыляется, как всегда раздражительный; он кофеиновый наркоман родом из Турции? Кто знает… Как и Лили, Грипп не любит говорить о прошлом. Бланш впервые осознает, что у нее есть что-то общее с таинственными неряшливыми беженцами, к которым ее так тянет в последнее время. Она замечает чернильные пятна на указательном и большом пальцах правой руки Гриппа и невольно улыбается. Впрочем, его опыт подделки документов сейчас вряд ли пригодится.

– Ты уже делал это раньше? – с сомнением спрашивает Бланш. – Уже помогал так кому-нибудь?

– Один раз. Другу.

– Где он сейчас?

– Спроси у бошей. Я не видел его с тех пор, как его схватили. – Грипп хохочет, как будто это очень остроумная шутка. От смеха на глазах выступают слезы, он вытирает их рукавом и говорит чуть серьезнее: – По пути есть немецкие посты, нам надо идти скорее, пока не стемнело. Днем часовые останавливают редко.

– Что бы ты сделал, если бы тебя остановили?

Удивленное пожатие плечами.

– Постарался бы сбежать!

Молодой летчик, хоть и не понимает по-французски, выглядит встревоженным; его глаза, большие, блестящие и испуганные, устремлены на Бланш.

– Нет. – Она мгновенно принимает решение. – Нет, с ним пойду я.

– Ты?? – Ей кажется, что четверо мужчин произносят это одновременно, на одном языке.

– Да. Я говорю по-немецки. Кто-нибудь еще говорит?

Никто не отвечает.

– Так я и думала. – Бланш осматривает свою одежду; ничего особенного: простые юбка и блузка, удобные туфли. Сойдет. Мальчик… Сейчас не получится достать для него немецкую солдатскую униформу, хотя она уверена, что Фрэнк Мейер мог бы все устроить. Но и в этом наряде, который свисает с его костлявой фигуры, молодой британец сойдет за инвалида. Он очень бледен; Бланш задается вопросом, когда он в последний раз видел солнце.