Госпожа отеля «Ритц»

– Для тебя – да. – Лили смотрит на нее с восхищенной улыбкой. – Знаешь что, Бланш? Я никогда тебе этого не говорила, но когда я потеряла Роберта, я больше не хотела жить. Он был, как вы говорите, моим якорем. А теперь это ты, Бланш. Ты заставляешь меня смотреть на мир не так, как Роберт. Любить хорошие, красивые вещи. Любить разговоры, а не сражения. Ты заставляешь меня волноваться – ведь я не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Приятно снова почувствовать себя живой.

– И это все… благодаря мне? – Бланш ошеломлена и растрогана.

– Я когда-нибудь рассказывала тебе, как умер Роберт? – шепчет Лили. Бланш отрицательно качает головой. – Его окружили… Вместе с несколькими студентами. Их пытали, им отрезали половые органы. Потом их поставили к стенке и расстреляли. Как собак. Я не могла даже подойти к его телу. Они никого не подпускали… Я не знаю, куда его увезли.

– Лили, я…

– Нет, дай мне закончить. Потом я кое-что делала. Я заманивала нацистских солдат в свою комнату, вонзала в них нож и скармливала их тела свиньям. Я забывала о еде. Хейфер иногда пыталась накормить меня супом. Я не замечала ее, я вообще ничего не замечала. Но однажды я увидела тебя. Они сажали еврейскую семью в грузовик в Марэ. И ты стояла рядом, наблюдала. В твоем лице было что-то новое, необычное. Ты была расстроена, а еще – как вы говорите? Уязвима? И я решила снова стать нормальным человеком. Чтобы вернуться к тебе. Я не думала, что ты примешь меня такой, какой я была тогда. Поэтому я попробовала еще раз. Жить, жить правильно. Чтобы снова стать твоим другом. Спасибо тебе за это, Бланш. Спасибо.

Бланш не решается поднять глаза на Лили. Она возится с салфеткой, вертит в руках бокал шампанского. Она часто задавалась вопросом, что нашла в ней Лили, зачем она вернулась в ее жизнь – и почему осталась в ней. Неужели дело только в материальных ценностях: деньгах, одежде, еде, талонах? Или Лили нужен был новый соратник в ее вечной борьбе с фашизмом? Услышав, что за их дружбой стояло нечто большее, нечто жизненно важное, Бланш лишается дара речи.

Она надеется, что еще не слишком поздно.

В последнее время люди для Бланш превратились в арифметические показатели – трое уходят, двое возвращаются, значит, нужен еще один, чтобы занять освободившееся место. Пять нацистов лучше, чем десять нацистов, но ноль был бы еще лучше. Десять тысяч евреев, потом восемь тысяч евреев, теперь уже пять тысяч евреев. Нацисты упорно сводят этот показатель к нулю. Бланш в ужасе от произошедшей с ней перемены; она боится погрузиться во что-то… похожее на состояние, которое описала Лили. Что-то темное, всепоглощающее. В отличие от Лили Бланш не нужно продолжать бороться.

Но нужно продолжать спасать. Ей нужно найти что-то, кого-то, кто достоин спасения в этом мире.

Бланш делает еще один глоток шампанского, смакует его – смакует мечты о будущем без нацистов, но с Лили. С подругой, которую она вернула к жизни, – черт возьми, ну разве Бланш не молодец? Разве Лили не чудо? Разве они не сливки общества? Она вспоминает давно ушедшую Перл, которая все время повторяла: «Разве мы не сливки общества?» Бланш поднимает тост за Перл.

И еще один – за Клода.

Она часто думает о том, что за последние несколько лет спасла многих абсолютно незнакомых людей. Она понятия не имеет, хорошие они или плохие. Может, они изменяют женам или пинают своих собак. Она помогала им, не задавая вопросов, потому что они не носили нацистскую форму. И теперь она может хотя бы попытаться сделать то же самое для человека, который когда-то сильно любил ее. По крайней мере, она может быть рядом с ним, может больше не убегать. И помочь ему снова стать тем, кем он был раньше.

Она очень хороша в этом. В спасении. Сбитые летчики, раненые бойцы Сопротивления, одинокие немецкие солдаты, Лили. Клод. Эта проклятая война хоть чему-то научила Бланш…

– Так что, возможно, теперь ты будешь часто видеть меня в «Ритце». Я буду жить там! – Лили усмехается. – Вот Клод удивится! У меня будет свой номер, мы будем приятно проводить время. Ты расскажешь мне, как стать настоящей леди! И у тебя есть друзья, важные друзья. Может быть, они опишут мою жизнь в романе, а? Мне бы этого хотелось. Я бы хотела стать знаменитой.

– Я уверена, что Хемингуэй с удовольствием написал бы о тебе книгу. Он мог бы написать про нас обеих. «По ком звенит шейкер для коктейлей». – Бланш поднимает бокал, Лили чокается с ней, и они заказывают еще шампанского. – Интересно, где он сейчас? Небось состязается в армрестлинге с каким-нибудь фрицем.

У них кружится голова, у этих воинов, замаскированных под элегантно одетых дам. Сколько раз они притворялись пьяными, падали с барных стульев «Ритца», пели в лифте – но никогда им не было так весело, никогда они не смеялись так, как сейчас. Мир выглядит иначе: краски стали ярче; откуда-то доносится музыка, даже когда скрипачи в ресторане перестают играть. Музыка повсюду! Все смеются. Даже немцы и их девочки.

Которые вдруг привлекают внимание Лили.