Госпожа по вызову, или Мужчина, я пошутила

Но пока я мысленно продумывал план, по которому мы отправимся к ее удовольствию, маленькая голодная мышка нырнула тонкими ладошками под свитер, требовательно потянув его вверх.

— Я хочу ближе, — решительно и неумолимо прошептала она, на мгновение разъединяя нас воротом одежды, сдергивая ее через голову. — С таким телом… Я должна остаться наедине.

Плотоядная улыбка сама разрезала мои губы от ее горячего признания, а желание попробовать ее рот взлетело на высоту спутников. Хочу. Хочу ее целовать, кусать, оглаживать языком.

Мягко подбрасывая женские бедра, с животным удовлетворением слушал, как мышка постанывает — с каждым движением все откровеннее и откровеннее. Вдыхал дурман ее естественного запаха без капли духов и других ароматизаторов и косел. Натурально пьянел, прекращая слышать мир вокруг, сузившийся до звука ее горячего шепота.

Что она со мной делает…

— Ах!

Короткий вскрик, и тонкие коготки впиваются в плечи, демонстрируя всю степень удовольствия мышки. Хорошенькое личико запрокидывается, открывая вид на беззащитную шею.

Что такое… Не могу сдержаться…

Вновь целую, прижимаю ее кожу к себе, бешено втягивая запах. Хочу понюхать ее всю с головы до ног, изучить все точки, чтобы слушать этот хриплый шепот. Постоянно. На повторе.

— Боже…

Хочется резче. Сжав сочные бедра в ладонях, перехватываю ритм, усаживая на себя девушку как можно глубже. Откровеннее. Чувствую, как у нее внизу мокро, слушаю пошлый влажные хлопки, и под кожей пробегает переменчивая изморось, поднимая на какой-то новый уровень.

Хочу ее оргазм. Он мне нужен.

Она стонет, извивается. Перед глазами то и дело подпрыгивают красивые сисечки, и взгляд невольно падает вниз, туда, где сливаются наши тела. Глядя на гладкую развилку ног, впадаю в неконтролируемый кураж, начиная так ритмично стучать ее попкой о свои ноги, что в какой-то момент ее глаза закатываются и дыхание прерывается, замирая в узком горле.

Она сверху, сжимает свободной ладонью свою грудь, и я вижу темный сосок, вишенкой торчащий вперед. Он крепкой горошиной выглядывает между пальцев, и прямо у меня на глазах съеживается, давая сигнал.

Сейчас.

Мне хватает секунды, чтобы перехватить заваливающееся назад тело и прижать к груди, обхватывая руками. Я чувствую членом, как судорожно она пульсирует, сжимая меня собой. Под пальцами пробегают огромные мурашки размером с каплю росы. Ее мышцы мелко подрагивают, и возле уха только тихое, рваное дыхание — как знамение ее оргазма.

Сама эта мысль вырывает меня из реальности, смещая все остатки мозга в спущенные трусы. Взрыв! Вспышка! И теперь она держит меня своим хрупким телом, пока я изливаюсь в нее без возможности остановиться.

Кажется, рычу, тесно стискивая зубы. Но мышка не испугана и мягко, практически нежно проводит подушечками пальцев по моим волосам, замирая и делая глубокий вдох.

Я все еще в ней. И мне до одури, до пелены перед глазами не хочется отпускать мышку и снимать ее со своего члена. Он все еще стоит, но скорее из упрямства, ведь мозг уже улетел в полную нирвану, а мясо осталось, удерживаемое девушкой.

— Ладно, спасибо. Кусать не буду, — шепчет Кира. И, судя по лениво скользящим ладоням, отпускать меня вовсе не торопится.

— Спасибо. Взаимно. Легче?

— Угу, — кивает и медленно, нерешительно приподнимается, поджимая бедра. — Салфеток нет?

Одними бровями даю знать, что есть в бардачке, но сил лезть за ними у меня просто нет. Мне хочется, чтобы мышка тоже прекратила шевеление и дала мне прийти в себя, покайфовать и отдышаться.

— Что делаешь?

— Вызываю себе такси, — прикрывшись — почему-то моим свитером, отвечает она, тыкая что-то в своем смартфоне. — Мне еще на работу доехать надо, а ты, извини, извозчик так себе.

— Почему это?

— За секс я доплачивать не буду, — хмыкает она, тщательно скрывая разочарование.

По идее, ее должно грызть чувство того, что я просто использовал ее сейчас, расслабившись и разрядившись, но мне упрямо казалось, что это она меня трахнула, а не наоборот.

Вновь использовала меня вместо секс-машины с резиновым членом и мотором, работающим от сети, и не хочет ничего обсуждать, вновь сбрасывая в реку рабочих, пришедших построить мост.

Забодала.

Что за упрямая девица? Меньше всего я ожидал отказа сегодня ночью, но даже был несколько ему рад. Не хочет — ее дело. Как говорится — каждый дрочит, как он хочет. Но сейчас злость и униженное самомнение зверем ревели от ее холодности.

— Я довезу.

— Нет уж, спасибо. И так теперь на «Аполлона» тратиться, еще не хватало штраф за опоздание схлопотать.

Полностью меня игнорируя, она ловко забралась обратно в узкие джинсы, кофту и замоталась в свою ужасную куртку, поглядывая на телефон. Я так и сидел наполовину раздетый и все больше чувствовал себя шлюшкой, которую использовали по назначению.

Твою мать, Громов, ты что? Бабу не можешь захомутать? Очнись, тебя поюзали!

— Стой!

— Что? — удивленно повернувшись, она вопросительно выгнула брови.

— Будь моей девушкой.

Невесело хмыкнув, она обвела мое лицо взглядом, скользнула вниз, по голому животу, и наконец ответила: