Госпожа поневоле или раб на халяву

Пальцами я уже чувствовал приятную тягучую влажность, сам же был готов уже очень-очень давно, так что я плавно… Хаискорт! Не узнаю себя совершенно, но да… плавно и очень медленно, не отводя взгляда от лица Алены, вошел в нее. Она тут закинула свои ноги мне на бедра, обхватывая, обнимая, пленяя… и сливаясь со мной в единое целое. Ее пересохшие губы манили, и я целовал, проникая в нее еще и языком… Чувствуя, что она вся — моя. Двигаясь в ней… ощущая, как ее мышцы начинают сжиматься… слушая, как она стонет… любуясь, как она извивается и сама устремляется мне навстречу… Сначала ритм задавал я, но потом — ее ноги… и ее руки… к желаниям которых я хотел прислушиваться… Почему-то, ее желания имели для меня значение… даже сейчас, когда в голове пусто и только стук сердца… разгоняющего кровь по венам… только стук сердца и жар… испепеляющий жар… и туман… и… ее мышцы, сжимающие мой член все сильнее, сильнее, сильнее… и ее стоны… громче… громче… громче… и ее ногти по моей спине… и… "Чертенок… давай… вместе…Со мной! Да…я… раз…решаю!" И жар устремился, как волна, как цунами… как… взрыв… смывая и унося приятное щекочущее-разрывающее ощущение удовольствия… оставляя после себя сытую удовлетворенную слабость.

Я едва успел увернуться и упасть не на мышку, а рядом… И практически отключился. Пришел в себя я оттого, что Алена повернулась ко мне, всем телом, закидывая руку мне на грудь и колено на ноги. Посмотрела еще чуть туманными от удовольствия глазами и вдруг весело хихикнула:

— Что, вредный чертенок, добился-таки своего?

— Еще скажи, что тебе не понравилось, — съехидничал я, затаскивая ее на себя сверху.

— Вот еще! — как-то непривычно-хищно усмехнулась… мышка, и укусила меня за нос! Не сильно. Потом снова хихикнула, поерзала на мне и щелкнула по многострадальному носу пальцем. И только потом чмокнула… в нос. — Не все тебе одному кусаться, — удовлетворенно объяснила она свои действия.

Я убрал с ее лба прядь волос, положив ладонь на затылок притянул к себе, снова целуя.

Алена жадно ответила, явно не собираясь ограничиваться только поцелуями. Она ерзала и терлась об меня, провоцируя и возбуждая. А мои губы страдали — или наслаждались? — от ее довольно хищных укусов. Оторвавшись от меня, мышка положила ладони на плечи, прижимая к кровати, и посмотрела на меня сверху вниз, откинувшись. Чуть прищурила один глаз в своей обычной смешной манере.

— Думаешь, это ты меня… поймал? Фиг вам, чертячий господин, это я тебя… поймала… догнала… взяла в плен… и теперь… никому не отдам! — она наклонилась и, между своими откровениями, целовала от шеи… все ниже и ниже… целовала и покусывала, постепенно спускаясь на грудь, пока не захватила губами напрягшийся сосок. Теперь была моя очередь стонать и выгибаться от ее ласк. Отдаваться… уже привычно… и вместе тем очень сильно по-другому… ведь теперь она не просто гладила, стараясь сохранить между нами хотя бы какую-то дистанцию… нет, теперь она как будто бы хотела отыграться за все те вечера, когда сдерживалась, ограничивала себя… зачем-то…

Она целовала и покусывала все мое тело, ставшее вдруг одной сплошной эрогенной зоной… Я просто растекался стараясь не спугнуть, даже руки за спину спрятал. Хотя так и хотелось снова наброситься, улечься сверху, запихнув ее под себя… удерживая ее руки своими… захватить инициативу… но я стоически терпел, наслаждаясь, потому что видел как Алене нравится то, что она делала. Причем у меня даже намека на ощущения не проскальзывало, что она меня использует. Нет! Она тоже смотрела на меня, проверяла мою реакцию, она хотела доставить мне удовольствие.

Поцелуи, сменяясь осторожным покусыванием, спускались все ниже, горячее дыхание уже обжигало кожу на животе… и тут она, по-кошачьи мурлыкнув, лизнула, прочертив длинную дорожку от пупка к паху… и подула, резко сменив раскаленные прикосновения на влажный холодок, как стрелка направленный вниз.

Все внутри меня напряглось, как натянутая тетива, выгнулось навстречу ее рукам и губам…

Но тут она вдруг остановилась и посмотрела куда-то в сторону. Я даже сначала решил, что ей опять Светлый померещился… Но нет, это миадерпиан перебрался поближе и следил за нами своим единственным, черти ему его выколи, глазом.

Алена, нежно поцеловав меня в живот и тихо выдохнув: "сейчас вернусь, чертенок, жди меня", соскочила с дивана, подхватила отчаянно пискнувшего шпиона-извращенца, скрылась с ним за дверь и провела с ним очередную занимательную беседу. Ее аргументы примерно совпадали с моими пожеланиями: "глаз оторву", "глаз откручу", "глаз на желтую шкалу натяну"… Пожелав миадерпиану заполняться там, где его бросили, мышка вернулась, чему-то хитро улыбаясь, но направилась не к дивану, а к шкафу…из которого извлекла смазку и дилдо, бесы его на счастье разбей. Алена немного повертела его в руках, причем так задумчиво, словно примеряясь, обо что бы эффектнее грохнуть. Потом посмотрела на меня: