Госпожа поневоле или раб на халяву

Чертов градусник вдруг начал подпрыгивать, стоило мне пройти мимо, и размахивать глазом на перепонке так, что я все время боялась, что он оторвется и улетит куда-нибудь под шкаф. Вытаскивай потом эту пакость…

— Тебе чего опять не так? — недружелюбно спросила я, когда мне надоела эта демонстрация. Не орет вечерами, вообще напоминает о себе не каждый вечер, а через день. Бонус, видать, такой, за правильное спасение хозяйского туловища. Порка через день и по облегченному варианту. Значит все в порядке, чего днем активизировался?

Ну, мне и продемонстрировали… Красная шкала была полна, а вот синяя ушла в глубокий минус. Блииин.

— Чертеноооок! — заголосила я. — Иди сюда, у нас проблема!

Владис подошел и уставился на этот разброд и шатание в шкальих рядах, как баран на новые ворота. Потом уставился на меня:

— И что делать будем?!

— Понятия не имею! — сразу открестилась я. — Я в жизни никого нарочно не унижала. Это у тебя… — Я запнулась. — Опыт… есть…

На меня ооочень хмуро посмотрели, насупились и тяжело вздохнули:

— Ты и мой опыт — как земля и небо… не сочетаемы.

— И что делать-то будем? — я совсем растерялась. — Ну елки…мне только дикие какие-то глупости в голову лезут… носом в угол тебя поставить? Это… без штанов? — Я смутно вспомнила какие-то картинки из инета.

Владис фыркнул… сначала тихо, потом громче… потом заржал как конь, а не какая ни фурия.

Ну, естественно же, что через полминуты мы ржали дуэтом.

— Даааавай попроообуем, — простонал через какое-то время чертенок, давясь от смеха. Но я уже интуитивно чувствовала, что не поможет. И замотала на него головой.

— Как хочешь, — потихоньку успокаиваясь, согласился Владис, и принялся сверлить взглядом градусник. Тот на всякий случай отошел подальше. Думаю, он бы показал чертенку язык, если бы имел его. Но, слава богу, неординарная анатомия градусника ограничивалось ножками и глазом. Одним — больше так и не выросло, хотя я в тайне побаивалась застать однажды в собственном холле букет из десятка глазных яблок. А там и до зубов недалеко!

— Слушай, ну я серьезно не знаю, что делать, — вздохнул горестно чертенок. — Давай ты снова ляпнешь что-нибудь… про ежиков или про фурий… может, поможет?

— Эээээ… — я задумалась. — Ежики блохастые и ужасные вонючки! Я в детстве притащила одного такого домой, а он топал всю ночь, ужасно громко скреб иголками по днищу шкафа, и нагадил где-то под ванной. А потом проковырял дырку в изнанке дивана и спал там до весны, когда мы его нашли и выпустили. Но бабушка еще лет пять крутила носом на пороге санузла и ругалась, что воняет ежиком.

Поведав эту душераздирающую историю, я с надеждой уставилась сначала на Владиса, потом на градусник.

Владис тихо старался не разоржаться опять на всю квартиру. Градусник демонстрировал синюю шкалу в минусе.

— Иди вон сказки Сутеева в инете почитай, с картинками! — рассердилась я. — А про хорьков я ничего не знаю, я их не держала. Их, по-моему, даже не кастрируют, как котов…

— Конечно, — Владис не удержался и снова загоготал… конь блин… педальный! — На нас рука не поднимается. Мы более… няяяшные! — понабрался из инета.

— Только нога на вас поднимается, — ехидно подтвердила я. Ндя, что-то у нас унижение какое-то получается… ущербное. Не в ту строну выгнутое, или еще какое, но вместо того, чтобы заполнять шкалу, мы уже пятнадцать минут ржем прямо в градусник.

Злыбнометр делал вид, что он с психами не знаком, демонстративно пялился в потолок и красноречиво мигал недокормленной шкалой.

— Ну, я не знаю. Давай ты сделаешь вид, что опять простудился, а я тебя буду лечить? В прошлый раз у этого гада чуть шкала от удовольствия не лопнула.

— Полечи меня, я умираю, — томно отозвался Владис и практически упал… на меня, имитируя потерю сознания.

— Не смешно, — я стала отпихиваться, стараясь сохранить серьезность. — У нас действительно проблема.

Чертенок перестал дурачиться, горестно вздохнул, с надеждой посмотрел мне в глаза и попросил:

— Ну, тогда давай поговорим про что-нибудь дико неприятное. Скажи мне гадость какую-нибудь…

— Еще того не легче! — мое возмущение было искренним. — Когда я тебе гадости говорила? Я не умею!

— Ты неумело скажи гадость, у тебя экспромт очень хорошо выходил раньше.

— Да не говорила я тебе гадостей! И кстати, насчет поговорить на всякие темы, завтра придет Эмма Львовна и принесет твои документы, она звонила. Если ты еще раз забудешь убрать этот чертов стеклянный член в шкаф, и она опять найдет его под диваном, я от всего открещусь и скажу, что это твое, а я такое в первый раз вижу!

Владис старательно попытался обидеться, унижометр даже тихо, мелкими шажками, рискнул приблизиться и жадно замигал синей шкалой, но..

— Ну, мы можем сказать, что это мое, и я его использую для игр с тобой. Как тебе идея? — и Владис тут же быстро отпрыгнул в сторону и состроил зверскую гримасу.

Я посмотрела на градусник, он на меня.

— Если я его тобой стукну, это зачтется? — градусник торопливо замотал глазом, показывая, что нет, не зачтется. — Могу тебя ему в… да-да, именно туда и засуну. Чтоб вам обоим стало одинаково весело.