Госпожа попаданка (СИ)

Кэт по-кошачьи гибко выгнула спину, вскинув хвост и выпятив зад, открывая на всеобщее обозрение пушистые прелести. Обернулась через плечо, подмигнув Марозии, потом высунула язык, лизнув воздух.

— Нравится? — игриво спросила Кэт, — никогда не лизала киску киске?

— Скоро ты будешь так красоваться перед збураторами, — процедила Марозия, явно задетая поведением кошкодевки, — может, они оценят.

— Они да, а вот ты — нет, — рассмеялась Кэт, — не твоя, вот и бесишься. Чего вообще явилась — напомнить, что меня ждет? Так я уже знаю. Страшнее, чем то, что я видела наверху, у тебя уже не получится.

— С чего ты взяла, что я пришла к тебе? — сказала Марозия и, повернувшись к своим людям, приказала, — откройте камеру!

Один из ее спутников подошел к камере напротив Кэт и начал возиться с замком. Наконец, что-то лязгнуло и дверь со скрипом отворилась. Марозия зашла внутрь, на ходу копаясь в небольшой сумке на поясе. Пленник, проснувшись от лязга засовов, поднял голову, заслоняя глаза от света факелов, и вдруг резко отшатнулся.

— Привет дорогой, — голос Марозии буквально сочился медом, — скучал по мне?

— Когда же вы, наконец, прикончите меня? — послышался невероятно усталый голос, — тебе не надоело мучить меня, проклятое отродье.

Камеру огласил звук пощечины.

— Это за отродье, — голос Марозии звучал все также безмятежно, — где твои манеры, дорогой? Сегодня тебя не будут пытать. Всего лишь немного крови.

Она кивнула стражникам и те, заученным движением, прижали узника к полу. Марозия, усевшись рядом, достала тонкий ланцет и небольшой серебряный кувшинчик. Умело вскрыв мужчине вену, она подставила под алую струю изящный сосуд. Когда кувшин наполнился, Марозия достала из сумки полоску чистой ткани и наложила на руку пленнику тугой жгут. Наклонилась и, преодолев сопротивление невольно шарахнувшегося мужчины, подарила ему долгий поцелуй.

— Не бойся, — с неподдельной нежностью сказала она, оторвавшись от губ мужчины, — скоро все закончится, — она бросила быстрый взгляд на Кэт, — как и для тебя. Самое время вам познакомиться — ведь вы встретите свою судьбу вместе.

Злобно расхохотавшись, Марозия вышла из камеры. Вслед за ней ушли и стражники, забрав с собой факелы. Узник же, поднявшись на ноги, подошел к решетке и уставился ей вслед с бессильной ненавистью во взгляде.

— Эй, — окликнула его Кэт, внимательно следившая за этой сценой, — эй, ты кто такой? Почему эта сука зовет тебя «дорогой».

Мужчина поднял голову и Кэт невольно отшатнулась, раскрыв рот от удивления. Лицо узника оказалось донельзя знакомым — также как и обильная растительность, пусть грязная и всколоченная, а не ухоженная, как та, что она видела раньше. И все же сходство было поразительным — вплоть до длинных ногтей и острых зубов пленника.

— А ты кто? — настороженно спросил он.

— Та, кого они собираются убить вместе с тобой, — нетерпеливо ответила Кэт, — не слышал разве? Так кто же ты?

— Я Влайку, князь Бората, — неохотно ответил узник и невольно отшатнулся при виде широко распахнутых глаз Кэт, мерцавших в темноте, словно два зеленых огня.

— Тогда кто же сидит на троне наверху? — удивленно воскликнула Кэт. Лицо «настоящего князя» исказилось дикой злобой.

— Отродье, которому я сам дал жизнь, — сплюнул он, — мерзкая тварь, что забрала у меня замок, жену, имя, титул, внешность — а скоро заберет еще и жизнь.

С детства Влайку Дэкиени считал себя обделенным судьбой. Когда ему было пять лет, умерла его мать, а еще через семь лет — старший брат, оставив подростка наедине с суровым, ядовитым на язык отцом, не особо любившим своего единственного наследника. Неудивительно, что Влайку с нетерпением ждал смерти родителя, чтобы занять престол Бората. Глубокой ночью, перед алтарем Крылатого Пса, Влайку истово молился, чтобы Гласиа-Лаболас как можно скорей прибрал в Лимб старого князя. И архонт услышал его молитвы — когда Влайку исполнилось семнадцать лет, во время охоты отцовский конь оступился на горной тропе и рухнул в пропасть вместе с всадником. И хотя тело удалось найти, оно оказалось столь изуродовано, что никак не могло быть помещено в фамильную усыпальницу. Что Влайку только порадовало — ему вовсе не улыбалась перспектива, что старик и дальше будет обитать рядом. Останки были сожжены, пепел Влайку самолично развеял со стен замка, после чего поспешил вступить в полноправное владение княжеством Борат.