Госпожа проводница эфира

— Потому что ты, кальмарчик не мой, совершенно несерьезное существо, — в тон ему отозвалась я.

Он хохотнул и продолжил заигрывать, как и обычно всю последнюю неделю. Рук он сильно не распускал, что ему в плюс, но кем только не величал.

— Ну отчего же кальмарчик?

— А такой же... светленький. А отчего рыбонька?

— А потому что глазастенькая и зубастенькая.

— Феликс, тебе не кажется, что мы попали в морское царство? — сверкая улыбкой, воскликнул Ориэль.

Мы все сидели в гостиной. Только закончили смотреть веселый музыкальный фильм и думали, чем заняться дальше. То ли пойти погулять, то еще что-нибудь посмотреть.

Этьен улыбнулся цейлину, перебрался по дивану поближе и завладел моей ладонью.

— И все-таки, Агатушка, свет души моей, отчего же ты меня не воспринимаешь всерьез?

— Тебя или твои... гм... поползновения? — фыркнула я, но руку отнимать не стала.

Феликс и Ориэль о чем-то пошушукались, кивнули нам и ушли. Наверное, все же решили прогуляться. Жара спала, сейчас на улице хорошо.

Этьен дождался, пока они выйдут, и снова повернулся ко мне.

— И все же? — настойчиво продолжил он. — Ты ведь меня знаешь. Эфир все тебе выболтал, у меня нет от тебя секретов и тайн. Это, откровенно говоря, пугает. Еще никто и никогда не знал обо мне всего. Даже родители. Но для тебя... Так почему же ты не воспринимаешь меня всерьез?

Ну и заладил. Что это он сегодня так прицепился?

— Ты прав, я знаю о тебе все. Я не хотела этого, не стремилась узнать, но... так получилось. — Я решила сегодня не отшучиваться, как в прошлые дни, а объяснить. — Сначала эфир подкидывал мне истории твоих похождений и любовных историй. Я почти всех твоих временных подружек видела. Потом, когда мы переносили твою душу из волка в это тело, — легонько ткнула его пальцем в грудь, — через меня пронеслись вся твоя суть, сущность, все, из чего ты состоишь. Душа вместе с ее богатым жизненным и любовным опытом. Опять же, я этого не хотела, но оно само.

— И? — Перехватив мой палец свободной рукой, мужчина его поцеловал.

— И все! — хмыкнула я. — Этьен, ну сам подумай. Как я могу воспринимать твои ухаживания как нечто серьезное? Бесконечные вереницы случайных подружек еще могли питать иллюзии на твой счет. Все же древние времена, другая ментальность, иначе воспитанные девушки. Но я-то? Я отчетливо знаю, что ты... Ну, ты просто вот такой. Меня это не расстраивает и не задевает. Такова твоя натура, я принимаю тебя таким, какой ты есть. И меня это вполне устраивает.

— Устраивает — что?

— То, что ты несерьезный, ветреный, непостоянный, легкомысленный. Что с тобой не нужно напрягаться и... пытаться казаться лучше, чем я есть на самом деле. Я не строю на тебя никаких долгоиграющих планов, и это прекрасно.

— Прекрасно, говоришь? — пробормотал он. — Но почему?

— Потому что, если вдруг ты забыл, я работаю в месте, которое либо болтается в нигде, либо прыгает между мирами. Потому что я не могу и не планирую заводить серьезные отношения и влюбляться.

— Это принимаю. Но насчет меня... Ты не думаешь, что я мог измениться?

— Нет, не думаю, — с улыбкой покачала я головой. — Ты — дух перемен. Ты не можешь быть постоянным. Это противоречит твоей сути и натуре.

— Но зато я могу иметь некую постоянную. Константу.

Я пожала плечами. Не совсем понимала, чего он пытается добиться этим разговором. Мы помолчали. Этьен поглаживал мою ладонь, смотрел на диванные подушки, о чем-то размышляя. А я вообще ни о чем не думала. Я отдыхала.

— Пойдем гулять? — внезапно предложил он, перестав хмуриться, и улыбнулся.

— Только если в отеле останется кто-то из ребят. Все одновременно мы уйти не можем.

Ориэль нашелся на крыльце с книгой сказок, которую ему подарил муж Леслии. Феликс улетел.

Гулять мы могли только по пляжу, так как обуви у моего спутника все еще не имелось. С одеждой как-то проще оказалось: тряпки намотал, наготу скрыл — и порядок. А вот туфли или сапоги сам не стачаешь, лапти не сплетешь. Теоретически можно было попытаться соорудить что-то типа сандалий, но мы не стали. Этьен бродил по отелю босиком без проблем. Снаружи выбирал песок, чтобы не поранить ноги о сосновые иголки, щедро покрывающие землю.

— И все же мне обидно, недоверчивая ты моя, — заявил дух перемен, когда мы под ручку побрели вдаль от отеля вдоль кромки моря.

Я тоже разулась и несла шлепанцы в одной руке. Другая лежала на локте моего кавалера.

— Что именно тебе обидно?

— Что ты мне не веришь.

— Отчего же? Верю, что ты меня не обманешь. Просто не успеешь, — со смешком добавила я, но тут же исправилась, заметив, как ему стало неприятно: — Прости. Тебе нет нужды меня обманывать, я знаю.

Он остановился и развернул меня к себе лицом.

— Мне нечего тебе предложить.

— Я знаю.

Этьен намного выше, и мне приходилось сильно закидывать голову, чтобы смотреть ему в глаза.

— Ты поэтому отталкиваешь меня?

— Я не отталкиваю тебя, — покачала я головой и вздохнула.