Госпожа Рекамье

Она приехала в Белле, в большой дом, построенный доктором Ансельмом Рекамье, где теперь жили его зять и дочь. Этот дом по улице Сен-Мартен, просторный, но неудобный, остался фамильным домом Сивоктов и до сих пор выглядит довольно величаво с балконом, выходящим на улицу, широкой каменной лестницей с перилами из кованого железа и садом, раскинувшимся позади, с красивым видом на виноградники.

Затем г-жа Рекамье провела день в Крессене, у своей золовки Дюпомье. Поместье Крессен принадлежало Рекамье с конца XVII века; оно хоть и не являлось их „колыбелью“, как напыщенно говорил Жак Рекамье, но по крайней мере побывало в руках трех поколений. Ансельм Рекамье, хирург из Белле, вступил во владение им, женившись в 1691 году на девице Луизе Дютийе из Шамбери. Несколько лет спустя, в 1709 году, дом и гумно сгорели. Ансельм Рекамье отстроил их на следующий год, и с тех пор дом вряд ли существенно изменился. В это имение удалилась г-жа Дюпомье после своего второго замужества. Г-н Дюпомье, который любил оказывать услуги местным жителям и облегчать их страдания, пользовался там большим уважением и стал мэром Крессена.

Особое очарование этому небольшому дому придавал старый сад, окружавший его, а главное — расположение деревушки Крессен, построенной на склоне холма над долиной Роны: позади — невысокая, но отвесная дикая гора, заросшая кустарником и подлеском, вспыхивающим осенью самыми жаркими красками; впереди — спускающийся уступами холм, украшенный полями, виноградниками и фруктовыми садами; за ним — равнина, Рона едва виднеется за высокими тополями и поросшими лесом островками; на горизонте — величественная стена Альп.

Вот на этом роскошном природном фоне Жюльетта и провела один радостный день весной 1810 года. Дело было в Бюже, на родине гастронома Брийа-Саварена: главной частью приема являлся обед. Он наверняка был обильным, изысканным, торжественным и долгим. За столом сидели так долго, что внуки г-жи Сивокт, старшему из которых было лет восемь, а младшему — пять, потихоньку выскользнули из столовой и убежали играть в сад. Туда их влекла одна чудесная вещь, которую они заметили еще до обеда, — коляска графа Нессельроде, в которой приехала г-жа Рекамье. В ней их и нашли, когда вся компания наконец вышла из-за стола и пошла прогуляться на лужайку возле дома. Именно в тот момент г-же Рекамье, заметившей милую и живую мордашку маленькой Жозефины Сивокт, впервые пришла в голову мысль увезти ее в Париж и оставить подле себя, чтобы заполнить пустоту своего дома. Подойдя к коляске, она ласково спросила девочку, не хочет ли та поехать с нею в Париж, и дитя, ослепленное такой элегантностью, красотой и великолепием экипажа, восторженно ответило „да“. Несколько месяцев спустя план, намеченный г-жой Рекамье на лужайке в Крессене, осуществился, и маленькая Жозефина Сивокт, которую тетя нарекла тогда Амелией, стала приемной дочерью Жюльетты.

На следующий день, перед отъездом г-жи Рекамье из Бюже, ее золовка и племянница устроили прогулку, чтобы она могла насладиться красотами их края. Они вместе с супругой генерала Дальманя посетили Пьер-Шатель, старую обитель, прилепившуюся на склоне утеса, и проехали вдоль диких берегов Роны, где шумная, бурлящая река быстро несет свои зеленые глубокие воды. Тогда, как и теперь, Пьер-Шатель была крепостью, в которой стоял небольшой гарнизон; это была также государственная тюрьма, где в то время находились заключенные испанцы, и в их числе, как будто, очень знатные господа. Несомненно, элегантная компания посетила этих узников, и это, возможно, было ключевой частью прогулки. Г-жа Рекамье, как и г-жа де Сталь и братья Монморанси, открыто противостояла имперскому правительству. Что до г-жи Дюпомье, то она была пылкой поклонницей Бурбонов. Любопытно отметить, каким необычайным почетом пользовались тогда в глазах антибонапартистов испанцы, одни ставшие препятствием для всемогущего Наполеона.

Прошло три дня, и г-жа Рекамье, всё также в сопровождении барона фон Фогта, снова села в коляску и отправилась на почтовых к г-же де Сталь, на берега Луары; г-жа Сивокт с детьми возвратилась в свой дом на улице Сен-Мартен, а г-жа Дюпомье вернулась к домашним хлопотам в Крессене».

Маленькая почта Шомона

24 июля 1810 года г-жа де Сталь писала своему другу О'Донеллу: