Госпожа Сарторис

Тогда меня впервые посетила та мысль и больше не оставляла. Я вела машину по обочине, дрожа всем телом. Девушка пошла дальше; похоже, она совсем не рассердилась, возможно, даже вообще не почувствовала испуга, только заметила мой страх. Я посмотрела в зеркало на свое серое лицо – оно выглядело обессилевшим, лет на десять старше моего реального возраста. Достаточно было лишь пустяка: превысить скорость километров на десять, задуматься на полминуты или закурить сигарету. Требовалось лишь одно, неизмеримо короткое мгновение и какая-нибудь мелкая, смехотворная и незначительная причина. Простая случайность.

И это действительно оказалось случайностью. Почти два месяца спустя мне на работу позвонила Рената и предложила увидеться после обеда. Мы договорились встретиться в кондитерской Хирмера, потому что оттуда можно было пойти погулять, хотя мы обе прекрасно знали, что гулять больше не пойдем. Перед этим я пробежалась по магазинам, а когда добралась до кафе, она уже сидела на нашем любимом месте, на диване в углу. Ей не терпелось рассказать мне о своем риелторе; они искали новую квартиру, ездили в отпуск в Америку, он носил ее на руках, был настоящим джентльменом, по-прежнему серьезным, но уже не грустным. Она стала лучше выглядеть и менее вызывающе одеваться; ей очень шло. Она показала мне фотографии из М. и Нью-Йорка и рассказала о своих начинаниях в маклерском деле; это мог бы быть чудесный вечер. Она прекрасно видела мою подавленность, но ни о чем не спрашивала; возможно, не хотела снова слушать старые истории, но, думаю, скорее просто боялась еще сильнее испортить мое настроение. После прощального шерри я чуть не разревелась, но ей понадобилось выйти в туалет, и ничего не произошло. Иначе мы бы точно просидели дольше.

На пустынной улице слегка моросил дождь – частое явление в наших краях. Сумерки сгущались, становилось все темнее, и было уже не слишком хорошо видно. Возможно, именно поэтому я заметила его уже очень поздно – а может, просто потому, что задумалась.

Он стоял у дороги. Прямо под светофором, в тесном дождевике, спрятав руки в карманы и втянув голову; сзади его подсвечивал фонарь, я видела массивный нос и темные волосы, прилипшие к лицу. Он стоял совершенно один, вокруг не было видно ни прохожих, ни велосипедистов; место не подходило для прогулок, слишком близко к индустриальному району, без магазинов и деревьев для выгула собак.

Я могла принять другое решение. Нужно было лишь остановиться, замереть, ничего не делать, и момент бы миновал. Но я ждала этого момента с тех пор, как о нем узнала; этот момент был дарован мне, словно счастье; то, чего нельзя добиться силой или устроить, самая настоящая случайность; то, что называют судьбой, если оно кажется справедливым, а мне все казалось совершенно справедливым. В ту долю секунды, когда я заметила его и уже притормозила, у меня в голове пронесся вихрь – все мои мысли все последние недели и месяцы; говорят, в мгновение смерти вся прошедшая жизнь пролетает перед нами, словно ускоренный фильм; со мной произошло то же самое, только умерла не я, а он. Потому что я нажала на газ, как только он сделал шаг, – нужно было очень быстро разогнать машину до очень высокой скорости; я всегда ездила быстро ради собственного удовольствия, а теперь еще и ради пользы. Когда я подъехала к нему, он даже не повернулся, может – задумался. Я ударила его в бок. И не стала сдавать назад. Вот и все.