Госпожа сочинитель (СИ)

Конечно же, Рэмбл находил Джой «занятной» и относился к ней как к дочери, милостиво позволяя ей демонстрировать свое покровительство над собой, однако иногда женская необузданность все же раздражала его. Гораздо более глубокую симпатию старик питал к супругу Джоанны. С тех пор, как Рэмбл начал регулярно посещать этот дом, один только вид Даниэля Элинта пробуждал в его очерствелой душе самые нежные чувства. Больше всего в подобные мгновенья он хотел иметь такого сына, как этот «простодушный мальчик».

С рождения Дэни Элинт был довольно хил. Все подмечали миловидную внешность юноши, но никогда не ставили его в один ряд с бравыми парнями города. Дэни не обижался. Природа наделила его слишком добрым сердцем, чтобы в нем могла зародиться обида на людей. Субтильный и узкоплечий, словно в насмешку наделенный высоким ростом, с нежными чертами правильно вычерченного лица, Даниэль скорее вызывал в женщинах умиление, нежели влечение и страсть. Невинное выражение синих глаз, в глубине которых сквозила неискоренимая робость; щеки, при всяком случае готовые вспыхнуть румянцем; узкое, непропорционально хрупкое и как будто вовсе бесплотное тело; от густоты темных, падающих на лоб волос кажущаяся большой голова – все это делало Элинта похожим на девушку. Частенько он становился объектом насмешек и жил в тени собственной кротости.

Родители юноши не располагали большими средствами, поэтому Даниэль был вынужден носить один и тот же костюм из грубого серого сукна, за что в насмешку был прозван гимназистом. К сожалению, несчастья для парня тогда только брали разгон.

Всё началось с покупки старого автомобиля, который отцу Даниэля уступил его начальник по работе за четверть цены. Машина была капризной, но Элинт-старший пребывал на седьмом небе от счастья за свое выгодное приобретение. Сын вполне разделял его взгляды: автомобиль казался ему настоящим чудом. Кто бы мог подумать, что долгожданное «чудо» принесет семье столько бед!.. В один из редких случаев, когда Даниэль выпросил у отца позволение покататься за городом, у машины отказали тормоза и она врезалась в дерево. Горе-водитель получил травмы ног и с тех пор не расставался с инвалидным креслом.

Когда всё случилось, вряд ли кто-нибудь посочувствовал бедняге. Даже родители отнеслись к аварии с холодной досадой – отец больше горевал по поводу разбитой машины, нежели из-за увечий сына. Автомобиль являлся единственным предметом гордости Элинтов, а юноша такой ценности не представлял… Скорее, он был помехой. Даже тогда не обошлось без насмешек. Более здоровые и более наглые размышляли недолго: хоть несчастье случилось по вине отказавших тормозов, сплетники пустили слух, будто всему виной выскочившая на дорогу кошка. Во имя спасения животного простак, якобы, и принес себя в жертву. Над этой жестокой шуткой еще долго смеялись, пока сам Даниэль был прикован к больничной койке… Он не понимал одного: почему все к нему так жестоки? Неужто его поведение, его образ жизни кому-то мешали?

Между тем и в судьбе юноши наконец произошли перемены к лучшему. Именно тогда его, отвергнутого, искалеченного и вконец обнищавшего, избрала себе в мужья предприимчивая особа. Несомненно, их брак был заключен по любви – решили все вокруг, – ибо каким бы симпатичным ни был Даниэль, он отнюдь не являлся выгодной партией.

С тех пор нужда и насмешки для Даниэля отошли в прошлое – он угодил под надежное покровительство жены. Отныне без ее позволения он не смел сделать и вздоха. Понятное дело, что женщине такого склада, как Джоанна, было на руку беспомощное положение супруга. Будучи его ровесницей, она, в сущности, стала ему и матерью, и гувернером. Ей нравилось давать советы, отчитывать за непослушание, возиться и хлопотать, чувствовать себя ответственной. Забота о слабом поистине окрыляла ее.

Джоанна и Даниэль, столь разные на первый взгляд, отлично подходили друг другу. Женитьба пошла парню на пользу. Поправлялся он медленно, хронически ослабленный организм плохо поддавался лечению, однако уход сделал свое дело: несчастный уже мог передвигаться при помощи костылей, но странное дело – чрезмерно заботливая супруга не позволяла ему вставать. При каждой новой попытке Даниэля опробовать свои силы в доме бушевала гроза. Джой металась по комнате, заломив руки, и нещадно отчитывала его, словно маленького. Он покорно возвращался в кресло, ибо не смел ослушаться своей благодетельницы. А Джоанна, кажется, пугалась улучшений в состоянии мужа, без устали повторяя ему, что он еще слаб, что делать какие бы то ни было попытки пока опасно. Она боялась того дня, когда Даниэль окрепнет и вырвется из-под ее опеки, а она больше не будет иметь на него такого влияния, как прежде.