Госпожа страсти, или В аду развод не принят

Марина дошла до машины, забралась на заднее сиденье и зарыдала в голос, повалившись на лежавшую там Женькину куртку. Хохол велел охране отойти, сам сел к ней, положив руку на обтянутую черной шапочкой голову:

– Киска… Не плачь, маленькая моя…

– Да уйди ты отсюда! – заорала она, поднимая голову и ненавидя себя в этот момент. – Оставь меня в покое хоть сейчас!

Женька резко рванул дверку и вышел из машины, а Коваль упала обратно на сиденье, продолжая плакать. Хохол быстро удалялся от джипа, только отмахнувшись, когда Сева спросил, куда он. Телохранитель пожал плечами. Никаких распоряжений не поступало, а потому все спокойно курили, изредка по очереди оглядываясь по сторонам. Сквозь тонированные стекла машины охране не было видно, что делает хозяйка, а заглянуть внутрь они не смели. Так прошло какое-то время, пока наконец Сева не решился заглянуть внутрь и спросить:

– Марина Викторовна… может, домой поедем, поздно уже…

Марина подняла голову с сиденья, вытерла глаза и пробормотала:

– Да…

Она даже не заметила, что Хохла нет, только дома спохватилась и стала приставать с расспросами к охране и водителю, но те только руками разводили – не знаем, мол. Марина, зная Женькин взрывной характер, начала беспокоиться, позвонила ему на сотовый. Трубку он не брал. И ей стало по-настоящему страшно. Она металась из угла в угол по спальне, чувствуя, что сейчас сойдет с ума от неизвестности, проклинала себя за дурость и черствость. Не выпуская из пальцев сигарету, она сидела за столом на кухне, когда дверь наконец открылась, и в прихожую ввалился невменяемый от выпитого Хохол. У нее отлегло от сердца – живой, здоровый… Марина встала и подошла к нему, ухватившись руками за отвороты куртки:

– Где же ты был так долго? Я чуть не рехнулась…

Он взял ее сзади за шею, чуть сжал, заглянул в глаза и хрипло произнес, дыша в лицо перегаром:

– Что, киска, страшно одной остаться? Боишься? А я тоже не каменный, я устал…

– Женя, не говори ничего… Идем, я тебя уложу, поспишь, а завтра поговорим…

– Нет, сейчас! – уперся он, не двигаясь с места. – Сейчас! Думаешь, я совсем тупой? Не понимаю, из-за чего ты плачешь постоянно? Не-ет, я понимаю – ты его любишь, ты его всегда будешь любить… И не сможешь ты от него избавиться, потому что ты его женщина, Коваль…

Она отрицательно замотала головой и даже глаза зажмурила:

– Женечка, пожалуйста, не надо про это… Я тебя люблю, ты ведь знаешь… тебя одного, ты же мой, Женька…

– Не ври, киска… – обняв ее, совершенно трезво сказал Хохол. – Идем спать…

Марина помогла ему раздеться, уложила у себя в спальне и легла рядом, обняв его горячее тело и прижавшись к нему. Из головы никак не шли Женькины слова о том, что она женщина Малыша и никогда не избавится от этого. Самое неприятное заключалось в том, что это была чистая правда… Бедный Женька, он все прекрасно знал, но тем не менее был с ней, очевидно, понимая, что ей без него просто не выжить…

Утром Хохол страдал от похмелья, хватаясь за голову и вполголоса матерясь. Марина даже предложила ему водки, чтобы полегчало, но он только отрицательно мотнул головой и попросил:

– Уйди отсюда, киска, не смотри на меня.

– Скажите, пожалуйста! – фыркнула она, присаживаясь на край кровати. – А ты меня никогда не видел в таком состоянии?

– Это другое…

– Ну, еще бы! Это ж святая Коваль в дрова напивалась, а не ты! – Хохол что-то пробурчал и перевернулся на спину, закинув руки за голову. Коваль потрепала его по щеке, и он сморщился. – Хочешь, я тебе аспирина принесу, это помогает?

– Не надо…

Марина уткнулась лбом в его лоб и пробормотала:

– Что ж ты упертый такой?

– Какой есть.

Словом, он провел в постели весь день, до самого вечера, пока не приехали Колька с Виолой. Коваль поморщилась – в последнее время общение с Веткой ее немного напрягало, как раз из-за ее связи с племянником, но сделать с этим Марина ничего не могла. Да и Хохол постоянно обрубал на полпути все попытки как-то повлиять на ситуацию своим коротким, но безоговорочным: "Не лезь!"

– Что это у тебя вид какой-то похоронный? – поинтересовалась Ветка, скидывая на руки Даше свое красное кожаное пальто и проходя в гостиную.

– Нормальный, – пожала плечами Марина, усаживаясь в кресло и беря сигарету. – Даша, кофе сделай, пожалуйста!

– Я же вижу – случилось что-то, – не отставала Ветка, внимательно изучая ее. – С Женькой поругались?

– Мы вообще не ругаемся, если тебя это так интересует.

– Тогда где он? Обычно уже рядом отсвечивает, а сегодня…

– А сегодня у него похмелье.

– Довела! – закатив глаза, констатировала Веточка.

– Я?!

– А кто? Колька рассказывал, как тебя вчера какой-то мужик за руку держал после игры, а Хохол злился и сожрать его был готов. Опять мутишь с кем-то?

Было странно, что Николай не узнал Егора, хотя… Малыш изменил прическу, немного похудел, постоянно носил очки в дорогой стильной оправе, чуть изменил манеру поведения… Да и не до разглядывания нового теткиного воздыхателя было вчера Кольке.