Госпожа удача

«На нем ваше имя и личный номер», — вспомнил Мухамметдинов проповедь дрилл-унтера. — «На случай, если дело пойдет плохо — группа крови. И на случай, если дело пойдет совсем плохо — вероисповедание. Так что сейчас по списку скажете мне, в кого вы верите…»

— Константин Томилин, 714006/VS, АВ, православный, — прочитал майор. — Как его остальные называли?

— Костя. — Прапорщик шмыгнул носом. — И Дядя Том. Я еще спрашивал у него, — кивок назад, — почему Дядя Том, он объяснил — потому что фамилия…

— Значит, настоящая… — рассудил майор. — Не хотел бы я, чтоб меня под выдуманной фамилией похоронили. Надень ему обратно, Сережа. — Майор потянул ид-браслет Палишке.

— Ну, а ты что мне скажешь? — его зрачки уперлись в подпоручика.

— Фарид Мухамметдинов, 800512/YH.

— Откуда?

— Из Ялты.

— Да хоть из Магадана! Вы нас гнали?

— Д-да…

— Сколько вас?

— Человек триста…

— Батальон?

— Д-да…

— Где они?

— Не знаю…

Палишко вернулся, гадко улыбаясь и поигрывая шлемом.

— Еще один герой нашелся?

Фарид почувствовал, как немеют губы.

— Я правда не знаю! — быстро крикнул он. — Он… вызвал их сюда.

— Кто?

Фарид кивнул на Верещагина.

— Давно?

— Нет… Не знаю, я не смотрел на часы. Мы еще там были, пока не… Не отступили.

— Минут сорок, — прикинул майор.

— Уходим? — спросил Васюк.

— Куда? Ялта вся под ними. Закрепимся здесь и вызовем помощь.

— Как?

— Кверху каком. Что ты знаешь про вот это вот? — Майор обвел рукой окружающее.

— Ничего он не зна… — сказал Верещагин. Конец фразы смял ботинок рядового Анисимова.

— А ты молчи. — Майор даже не оглянулся. — Палишко, отведи его в кабинет, чтобы не мешал.

Подозрительного капитана уволокли прочь. Он успел сказать подпоручику, что хотел: держаться версии «ничего не знаю». Глупо, решил Фарид. Во-первых, он человек и ему страшно. Во-вторых, он и в самом деле ничего не знает, и жалеет об этом, потому что у него даже нет сведений, которыми можно заплатить за избавление от побоев.

— Еще раз: что ты знаешь про помехи? — спросил майор, присаживаясь перед подпоручиком на корточки и пристально глядя ему в глаза.

— Ничего, — покачал головой подпоручик.

— Так уж и ничего? Послушай, Палишко, этого орла: вышка работает на всю железку, а он ничего не знает. Отвечай быстро, где все это включается, где выключается?

— Там комната есть… — сказал Фарид. — А может, и не комната… Но это все заперто. Человек. Он сидит, включает и выключает…

— Что, до сих пор сидит?

— Да, наверное… Я его видел один раз. Такой высокий, в очках.

— Был такой, — согласился майор. — Значит, никуда не делся, сидит там?

Фарид кивнул.

— А какие-то запасные системы… Кабеля, люки?

— Я ничего не видел. Некогда было…

— Верю, верю. И как же с ним связывался твой командир? Как он вызвал помощь?

— У него был уоки-токи…

— Что?

— Рация.

— Такая? — Майор показал «уоки» убитого Томилина, раскуроченную пулей.

— Да, сэр…

— Н-непонятно… — Майор осмотрел игрушку. — Что-то ты врешь. Радиус действия у этой штучки — два километра. Они бы уже здесь были… Что-то ты врешь…

— Я не вру! — Мухамметдинов не на шутку испугался. — Честное слово!

— Значит, связывался по такой штучке? Ну ладно, подпоручик. Сиди смирно, не дергайся — останешься жив.

Фарид кивнул. Он хотел остаться в живых. Очень хотел.

***

— Кто ты? — спросил майор.

— Артемий Верещагин, 197845/XD.

— Да хоть Папа Римский. Сигнал к началу боевых действий — твоя работа?

— Какой сигнал?

— Товарищ майор, можно я ему врежу? — спросил Палишко. Голос лейтенанта выдавал нетерпение, и майору внезапно захотелось сплюнуть.

— Ты там часом не облизываешься, товарищ лейтенант? — спросил беляк. — Небось, в детстве котят мучил?

Удар был воистину палаческим — пряжкой ремня под лопатку, в нервный узел. Лейтенант в свое время натренировался на «молодых». Уткнувшись головой в колени, зажмурив глаза, корниловец грыз губы.

— Этому у вас учат, товарищ майор? — выдохнул он, распрямившись наконец. — Или это талант-самородок?

— Палишко, не трогать! — гаркнул майор. — Пока я не скажу! Ты что, не видишь, что он нарочно тебя выводит? Слушай сюда, — сказал он пленнику. — Ты дурил нас полдня и ночь. Ты навел беляков на нашу засаду. Твой человек забивает эфир помехами. Из-за тебя мы здесь в окружении. Ты уже вот так наработал на девять грамм, и если хочешь к стенке — так прямо и скажи. Не хочешь — отвечай на мои вопросы. Код от замка в аппаратную?

— Шесть цифр из десяти.

Новый удар швырнул его на пол и развернул лицом вверх. Палишко стоял над ним, и пряжка ремня, обмотанного вокруг ладони, поблескивала тускло, как чешуя копченой скумбрии.

— Мы с тобой не в спортлото играем, — пояснил лейтенант, поднимая опрокинутый стул. — Садись.

Беляк перевернулся на живот, подтянул колени, упираясь лбом в пол, рывком поднялся и сел, изловчившись не промахнуться мимо стула.

— Наверное, в десанте совсем плохо с кадрами, если таких, как ты, берут офицерами, Палишко… — просипел он на мучительном выдохе. — Твое место в стройбате.

Ждал нового удара — и не ошибся. Майор, поморщившись, отвел глаза. Он знал, что долго это не протянется — беляк не из железа.

Он не ошибся.