Госпожа управляющая

И не только я. Сознание урывками воспроизводило вчерашний вечер. Сначала я выпиваю в одиночестве. Потом в компании смерти. Ещё я снова пела. Печальные протяжные песни. Я их много знаю, поскольку живу одна, пугать некого, и люблю поголосить, пока принимаю душ. А там лучше всего поются такие, в которых можно тянуть куплеты и практически завывать, за неимением слуха. Кажется, мне подпевали. Да, точно, мужской голос выводил слова со мной вместе.

Ещё припоминаю, что притащила прямо сюда книгу регистрации, пыталась записать данные гостя и принять оплату. Но, кажется, начатое до конца не довела.

А ещё… О-о-о, мы танцевали. Точнее, совместно исполняли канкан, сиртаки и лезгинку. Под моё фальшивое музыкальное сопровождение.

Ну, уж как смогла…

Ы-ы-ы, а вот это мне лучше бы забыть. Вместо шеста – древко косы, смерть его придерживает одной рукой, а я извиваюсь и рассказываю, мол, танцевать у пилона – классно и я сама не умею, но в интернете полно видео, где девушки выдают нечто нереальное.

Если бы голова не болела так сильно, я бы сейчас побилась ею об стол. Полноценный рабочий день не в одиночестве и приём первого же клиента обернулись полным провалом и позором.

Застонав и от головной боли, и от жесточайшего похмелья, и от адского стыда, я с трудом разлепила веки.

Лежу на диванчике. На столике уже всё прибрано. Гость сидит напротив в кресле. Спит или нет – неясно, ибо череп сейчас скрыт под капюшоном.

Мысленно костеря себя на все лады, я с трудом приняла сидячее положение. Прокашлялась и просипела:

– Не желаете ли позавтракать?

Ну а что? Я же должна гостя накормить? Ещё вспомнить бы, заселила я его или нет? Господи, как же стыдно! Так стыдно, что уже и не страшно. Смысл бояться того, с кем ты полночи пропьянствовала, даже если этот кто-то – смерть с косой?

От завтрака гость отказался, а я подняла глаза к потолку и взмолилась:

– Антипохмелин. И кофе.

Минут через пять я уже была совершенно здорова, трезва – лекарство от похмелья тут сказочное и волшебное и подействовало мгновенно, хотя и мерзкое на вкус – и мрачно допивала крепкий кофе. Фигура в плаще сидела неподвижно и, вероятно, рассматривала меня.

– Простите, вчера вечером я… Первый полноценный рабочий день на новом месте. Точнее, не первый вообще, но… Нервы, видите ли. – Не поднимая глаз, я подтащила к себе книгу регистрации. Надо ж всё-таки с этим разобраться. – На какой срок вы планируете заселиться? И какой номер вам хотелось бы? Есть прекрасный дальний космос с чёрными дырами, сверхновыми звёздами и метеоритными потоками. Завораживающее зрелище. И свободна изумительная темнейшая мгла. Там, напротив, ничего не видно, но чувствуется, что в ней прямо так… мрачно. Джунгли и пески я не предлагаю, мне кажется, вам там не понравится. Болото – тоже не советую выбирать. Запах, знаете ли…

Из-под капюшона раздался смешок.

– Ну и, разумеется, для гостей всегда имеются стандартные номера с обычной кроватью, шкафом и душевой кабиной. Косточки помыть. В смысле… Вот.

Я повертела в пальцах ручку, старательно рассматривая обложку книги регистрации. Смотреть на посетителя мне было совестно. Похмелье прошло, стыд остался.

– Благодарю, комната не потребуется. Отбываю и прошу принять оплату.

Я горестно вздохнула. Вот уж встретила посетителя так встретила. Даже заблудшая душа, точнее, потерявшаяся смерть – и то не желает задерживаться. Сейчас вот отчалит, и опять мне одной сидеть, как арестантке в шикарной одиночной камере, и блуждать в тумане небытия.

Вслух я ничего этого, разумеется, не сказала. Молча пролистала до чистых страниц, убедилась, что вчера я никаких записей не делала. Не знаю, хорошо это или плохо. Наверное, всё же хорошо. Потому что куда я дела оплату, если бы вчера её приняла, даже не представляю.

– Как вас зарегистрировать? – кашлянув, занесла я ручку над пустой строчкой.

– Смерть. Вместо комнаты – вечер в холле в компании управляющей. Оплата – десять золотых, чаевые – семьдесят пять лет.

Вытянув губы уточкой от офигения и округлив глаза, я принялась выводить своим аккуратным, практически каллиграфическим почерком (моей гордостью и предметом зависти одноклассников, однокурсников и коллег): «Господин Смерть; отказ от апартаментов, вечер в холле с вином в компании управляющей; оплата – десять золотых».

Чаевые в бухгалтерию не вносятся, насколько мне известно, поэтому я собралась уже отложить книгу и тут зависла, осознав фразу «семьдесят пять лет».

Решила уточнить:

– Простите, я только недавно приступила к работе и ещё не во всём разобралась. Семьдесят пять лет – это как?

Из-под капюшона снова раздался смешок, после чего мой визави протянул руку, скрытую длинным рукавом до самых кончиков пальцев, и выложил на столик горсть блестящих монет.

– Оплата отелю – десять золотых литавров. Чаевые лично вам, госпожа управляющая, семьдесят пять лет жизни сверх отведённых. В течение этого срока вы не сможете умереть ни по какой причине.

– А-а… Спасибо, – покивала я. Потом до меня дошло, и я распахнула глаза: – А так можно?!