Госпожа управляющая

Ощущение, будто мы угодили в красные горы Невады, на окраину пустыни Мохаве. Единственное, что не давало мне принять эту версию, – цвет неба. Не верю я, что на Земле небесный свод может принимать такой окрас. Даже в Неваде. Даже в Арктике или Антарктике. Даже при северном сиянии.

Небо было багряным, а редкие облака – голубыми. Не имею ни малейшего представления, из каких газов состоит атмосфера мира, где мы сейчас находимся. Я даже не уверена, что смогу дышать этим, если покину стены волшебного отеля. И выходить на поиски потерянной души, нуждающейся в приюте, не испытываю ни малейшего желания.

– Странный мёртвый мир, – тихонько произнёс Ориэль, встав рядом со мной. – Жуткое место. Здесь нет… ничего нет. Никакой энергии. Всё словно выжжено.

Я не стала отвечать, лишь вглядывалась, пытаясь понять, для чего мы тут. Плохо быть неучем и не уметь выполнять то, для чего тебя вроде как наняли. Пусть я приёмник, пусть я принимаю и пропускаю через себя информацию, но как делать это сознательно и выцеплять нужные мне сведения, никто не рассказывает. И это печально.

Вздохнув, прикрыла глаза и попыталась расслабиться. Сначала ничего не происходило. Всё так же печально пели скалы, на которых беспощадный ветер играл, как на струнах. Шуршал песок…

Но при том, что звуки мы слышали прекрасно, запахов не было. То есть всё же некий барьер ограждал нас от негостеприимного мира снаружи, и проходил он чётко в дверном проёме, который мы пока не пересекли.

Когда уже подумалось, что нет больше смысла пытаться изображать из себя волшебницу, видящую энергетические потоки, я почувствовала то, что привело меня из столовой к входной двери. Опять некий «зов», который слышишь не ушами, а чем-то иным. Пресловутыми фибрами души? Знать бы ещё, что это за хрень такая – фибры.

А ещё пришло понимание, что я могу выйти наружу. И я шагнула.

– Агата, стой! – испугался Ориэль и попытался последовать за мной, но не смог. Его не пропустила невидимая, но, вероятно, прочная плёнка барьера, затянувшая дверной проём.

Я же, очутившись на крыльце, медленно двинулась вперёд. Туда, куда вело чутьё. Следуя вьющейся змейкой тропинке между скопившихся из-за камнепадов обломков булыжников, я шла по каньону. Жутковатое место, конечно. Нервы были напряжены, и, казалось, все чувства обострились.

Завернула за очередной огромный валун и остановилась, потеряв влекущую меня нить. Надо понимать, я на месте? Но тут же никого нет.

А хотя нет, есть… Впереди, в некотором отдалении, под валуном я увидела углубление, которое выдули ветра, а чьи-то руки или лапы расширили и превратили в убежище. И оттуда на меня смотрели глаза.

Э-э-э…

Много глаз. Устало, обречённо, как у существа, которое умирает и понимает это. И всё бы ничего, но я жутко, панически боюсь пауков. Любых. Начиная от крохотных, почти невидимых, которые летают летом на тончайших паутинках и иногда могут угодить на людей. И заканчивая большими косиножками, которых детвора зачастую ловит и мучает.

А я боюсь их всех. До визга, бешеных прыжков на любые поверхности, лишь бы оказаться подальше. У меня это не просто «ой, фу, пакость какая, уберите это от меня». А настоящая фобия. Сильная.

Сейчас, когда в мою сторону не отрываясь смотрели шесть больших глаз, на меня напал панический ступор. Я даже заорать не могла. Потому что пищать при виде мелкой гадости – это привычно. А когда гадость, которую ты боишься до полуобморока, размером с молодого бычка, то тут даже дыхание сбивается от ужаса.

Я таращилась на свой личный персональный кошмар и пыталась вдохнуть. А не получалось. Но что самое странное, в глазах этого… членистоногого и жуткого промелькнуло вполне явное и осмысленное удивление. Оно явно не ожидало увидеть здесь меня.

Сюрприз, да. Я тебя тоже не хотела встречать. Господи, как же вдохнуть-то? Горло свело в спазме, и я, пошатнувшись, оперлась рукой о скалу. Согнулась, опираясь второй рукой о колено.

Дыши, Агата, дыши. Иначе твой конец будет печальным и бесславным.

Паучище качнулось и начало выползать. Ох, господи ты боже мой. Я и так сейчас от панической атаки окочурюсь, а ты ещё шевелишь в мою сторону всеми своими ногами…

И в тот момент, когда я уже собралась упасть в обморок, меня кто-то толкнул чем-то мягким в бок. От ужаса я заорала и задышала.

А рядом со мной встал огромный, вздыбивший шерсть на загривке вполне осязаемый белый волк с оскаленной в беззвучном рыке пастью.

– Слава богу, – осознав, что мне на помощь пришёл постоялец отеля, прошептала я.

В коленях образовалась слабость, они мелко задрожали, и мне пришлось опуститься на корточки. Я приобняла внезапного защитника за шею и призналась:

– Я пауков с детства боюсь. Вне зависимости от их размера и опасности лично для меня. Это нерационально и глупо, я знаю. Но увы мне.

Шепча это в острое белое ухо, я не сводила глаз с внимательно наблюдавшего за нами паучища. При появлении волка он заполз обратно в свою щель и таращился на нас из неё.