Госпожа ворон

— Он еще сдерживается, — сказала она, верно уловив вопрос.

— Она же совсем подросток, — Аймар не удержался от комментария.

Бансабира не стала отвечать.

Когда выдохлись все четверо, Бану и Рамир вытянулись — каждый со своего места. Бану наклонилась, взяв оба копья — в правую длинное, в левую короткое — и легко сбежала по ступенькам вниз. "Начнем" — говорил ее взгляд.

* * *

От очередного удара, размашистого, с разворота, у наиболее перспективного из учеников опасно треснул хребет. Уловив за спиной движение воздуха, Рамир развернулся с очередным роковым выпадом и встретил блок Бану. Они сцепились просто по инерции, кратко, всего в несколько решительных агрессивных атак. И остановились одновременно, когда меж наконечниками копий мелькнули рассыпавшиеся искры.

Бану отвела копье, Рамир тоже. Каждый провернул оружие в руке.

— Какой у тебя ранг? — хмурясь спросила Бану. Для дружеской схватки все прошло гладко, но в реальном бою — Бансабира поняла с первого удара — ей пришлось бы всерьез попотеть. — Это отнюдь не девятый.

Рамир еще в годы Бойни Двенадцати Красок, будучи разведчиком Сциры Алой, отучился носить перстень со своим узором и лишь, чтобы завербовать стоящих и знающих людей, демонстрировал его. Поэтому сейчас он улыбнулся Бансабире: сама посмотри.

Женщина усмехнулась.

* * *

Оказавшись в ранговой комнате, Дайхатт с интересом принялся изучать доску. Бану стояла рядом, вглядываясь в надписи и, наконец, приглушенно ахнула.

Рамир стал вторым в сто шестом поколении Клинков Матери Сумерек. Бансабира нахмурилась: выбора нет.

* * *

Отыскав запись о Рамире, Бансабира резко развернулась на пятках и рванулась к выходу. Дайхатт, замерший у надписи об "урожденной танин Яввуз", тыкал в отличительный знак пальцем, надеясь что-то спросить, а, когда Бану устремилась прочь, бросился следом. Было далеко за полдень, они по-прежнему не завтракали, но Аймар задавался только одним вопросом:

— Куда мы идем, тану?

Бансабира только сильнее торопилась. Толкнув на первом этаже дверь кабинета, где обычно заседал мастер Ишли, она застала его одного.

— Ишли, — начала с порога на ходу, опустив привычное вежливое обращение "мастер". Седоусый боец даже вздрогнул — так непривычно это звучало из знакомых уст.

— Бану? — совладал с удивлением воин.

— Сколько сегодня в храме первых номеров?

Ишли изумился вопросу, но вида не подал:

— Номинально — четыре.

— А по факту?

— Два. Фатаир тяжело болен и даже не встает с постели. А Тиглат — ты сама знаешь.

Бансабира распрямилась, вздернула голову высокомерно и нагло.

— Вели трубить на весь город, Старейшина храма. Я, Бану Изящная из сто девятого, хочу потягаться за первый ранг.

Ишли вытянулся в лице. Дайхатт побледнел.

* * *

Посмотреть на великое состязание первых номеров собралось полгорода. Первых номеров за последние тридцать лет было — по пальцам одной руки. Когда еще увидишь подобное зрелище? Ведь всем известно: претендент в первые номера Храма Даг проходит суровое и простое испытание: он должен одолеть, выведя из поединка, одновременно по одному бойцу с номерами от пятого до второго, а затем победить один из действующих первых номеров или не дать ему победить себя в течении шестидесяти минут. При желании последний час могли поделить между собой несколько бойцов с первым рангом, чтобы их натиск был максимально разрушителен, и претендент не мог воспользоваться преимуществом возраста. Так поступили и на этот раз: в конце концов, и Ишли, и Ирэн уже не молоды.

В оружии не был ограничен никто. Поэтому желающему подняться на вершину умения в Багровом храме нужно было продемонстрировать серьезные тактические решения, позволяющие одолеть любого противника с лучшими из его клинков.

И, наконец, любой из участников состязания оставлял за собой право нанести смертельный удар.

— Что? — ужаснулся Дайхатт, услышав условия проведения состязания, когда они с Бансабирой шли к главной арене в день испытаний.

— Ну, я тоже могу по своему усмотрению лишить жизни любого из соперников.

— Да какая разница? — взревел Аймар. Это же не шутка, выставлять свою жизнь на кон, — Если не думаете о себе, вспомните, что за вами танаар, который без вас сейчас попросту осиротеет. Как и ваш сын, тану.

— А вам нравится попричитать, я смотрю, — шепнула Бансабира, не обращаясь к Дайхатту.

— Тану, — Аймар завелся: нельзя вести себя с ним так пренебрежительно.

— Праматерь, это всего лишь жизнь — стоит ли так цепляться?

Аймар подавился воздухом, и Бансабира, глянув коротко, цинично усмехнулась в душе. Разумеется, все они так отреагировали бы: Аймар, Маатхас, Русса, даже покойный отец или Гистасп. Только Гор и дед поняли бы, как следует.

Бансабира и Аймар вошли в помещение состязаний, и участницу боев встретил радостный рев. Бойцы храма и горожане широко улыбались и потрясали над головами кулаками в знак приветствия и пожелания удачи. Оставив Дайхатта самого решить, что делать, Бану ловко спустилась вниз, кивая с ответной улыбкой всем встречным, и распрямилась посреди арены.