Госпожа ворон

Бану, все еще не поворачиваясь к дяде, коротко вздрогнула. Все так, как он сказал. Ужасно звучит. Бансабира попыталась ответить, но голос отчего-то не подчинился. Тогда она растерла немного шею, прочистила горло и, обернувшись, как можно тверже постаралась заверить:

— Только в самом крайнем случае. Если мне удастся…

Тахбир перебил ее сам:

— Впрочем, этого следовало ожидать. Ты, твой брат, твой отец — все вы делаете то, что требуется. И мне тоже довелось сыграть роль в интересах клана, в свое время женившись на кузине Маатхаса. Правда, она скончалась, ты помнишь, почти сразу после свадьбы. Когда Сабир, потеряв тебя, не находил места от горя, он в порыве безразличия или слабости, уж не знаю, позволил мне жениться на Итами, которая к тому времени уже родила мне троих детей. Ты ведь знаешь, она дочь обычного рыболова.

Бансабира кивнула.

— То, что она ни разу не забыла этого, делает ей честь, дядя, большую, чем знакома почти всем из людей.

— Твой отец тоже это знал, и другие наши братья. Ванбир в свое время предложил Сабиру в обмен на свадьбу и признание моих детей законными заставить меня подписать клятвенный договор, согласно которому ни я, ни кто-либо из моих потомков не имеет права претендовать на танское кресло Яввузов. Когда пришли вести о твоем возвращении, Сабир велел повторно обнародовать этот договор, сделав столько копий, сколько возможно и развешав их на всех углах танаара.

— Ненавидишь меня за это? — спросила Бансабира в лоб.

— Честно? Вначале злился, когда только подписывал. Я думал, что я второй и единственный из земных братьев Яввуз, и кому, как ни мне, возглавлять наш клан, если со Свирепым что случится. А сейчас понимаю, что все сложилось к лучшему. Мне довелось пережить счастливое время в семье, увидеть, как выросли мои дети, в свободе и равенстве, не будучи приниженными, как Русса, или обещанными, как ты и Адар. Знаешь, Бану, Каамал впервые прислал сватов, когда тебе было четыре.

Едва выдохнула Бансабира. Тахбир по-доброму улыбнулся и продолжил.

— Сабир отказал Яфуру. Через год тот прислал сватов снова, Сабир отнекался. Сколько себя помню, Каамал жаждал увидеть тебя женой Этера. Еще бы, старший ребенок Сабира Свирепого, его кровь и наследница. Лучшая партия для родственных связей. Потом ты пропала, Этер, будучи еще юнцом, женился на ком-то из Раггаров во имя союза. Поговаривали, что невесте было всего девять, и брак не был консумирован. В любом случае, она погибла через пару лет после начала войны во время какого-то сомнительного пожара. И только когда тебе исполнилось шестнадцать и союз стал клониться к распаду, Сабиру не осталось выбора, кроме как уступить.

— Каамалы чем-то угрожали отцу? — взметнулась Бану.

— Нет, что ты, — неторопливый, мягкий тон мужчины успокоил встревожившуюся женщину. — Но для цели, которую Сабир преследовал всю жизнь, ему нужен был этот брак. Ты ведь знаешь, что это за цель?

Бансабира молча кивнула пару раз — как тут не знать?

— Он верил в тебя, Бану. Всегда, с самого твоего рождения, верил, что ты — солнце нашего клана. Каждый из нас, его братьев, вслед за Сабиром начал относиться к тебе, как к звездочке. Особенно Доно-Ранбир, — Тахбир улыбнулся ностальгически. — Его сыну Рандоно не было года, когда ты родилась, вы часто на пару с этим мальчишкой переворачивали все вверх дном. А с Иттаей ты часто ссорилась.

— Правда? — на глаза Бансабиры навернулись слезы.

— Ага. Не помнишь?

Женщина закусила губу и отрицательно качнула головой, боясь, что еще одно произнесенное слово наверняка смоет остатки самообладания соленым ручьем.

— И как они любили тебя, тоже не помнишь, верно? Твои отец и мать…

— Дядя, — Бану зажмурила глаза, отчего по щекам скатились тяжелые крупные капли, и зажала ладошкой рот, чтобы не зарыдать в голос.

— Сабир любил говорить о тебе. Он говорил всегда, он гордился всегда, а когда ты пропала, он рыдал по тебе как мальчишка.

— И я по нему, — она все-таки разрыдалась. Бану попыталась отвернуться, чтобы скрыть покрасневшее лицо, но Тахбир поднялся, приблизился вплотную и прижал девчонку лицом к груди. Бану ухватилась за мужчину крепкими длинными пальцами, безжалостно смяв ткань рубашки, и залилась жгучими слезами.

— Мне так не хватает его, — всхлипывая, едва разборчиво пробормотала Бану.

— Мне тоже, — согласился Тахбир. — Мне тоже не хватает его, Бану. И я остался ему должен. Поэтому, если тебе потребуются мои дети, чтобы достичь твоих целей, ты можешь воспользоваться ими, как нужно. С Итами и Ниильтах я сам поговорю. Ты — тан этого дома, Бансабира. Защитница, которую оставил после себя Сабир Свирепый. И ты не обязана спрашивать моего мнения, если тебе нужна моя дочь.

Бану немного отстранилась, утерла влажные щеки, поглядела на Тахбира снизу-вверх:

— Обязана. Очень важно спросить отца.

Тахбир опять улыбнулся и прижал Бансабиру к себе. Горько слышать, как плачет женщина. Но если она плачет на твоем плече или твоей груди, значит, ты что-то значишь для нее.

* * *