Госпожа зельевар

– Зато живой. Ишь, ходят тут всякие, не лежится им на месте. Расспрашивают приличных людей про всякие глупости. Вот я, достойный порядочный кот! Раз я пошел на ручки, значит и человек такой же, достойный. А к тебе я никогда бы не пошел, смертный ты прыщ.

– Отлично! – обрадовался Стенли. – Используем этого хмурого грубияна как детектор. Кошки очень тонко чувствуют и живое, и мертвое.

Берта очень выразительно посмотрела на полковника – когда она смотрела так на меня в бытность мою студентом, то я сразу же начинал делать то, что велено.

– Хотите сказать, подозревали меня в чем-то дурном? – ледяным тоном осведомилась она, но Стенли было этим не пробить.

– Хочу сказать, что ваша академия в опасности, – произнес он. – И моя задача – найти того, кто хочет здесь все разрушить, и я подозреваю абсолютно всех.

– Прекрасно, просто прекрасно, – сказала Берта, но я видел: она все понимает, не спорит, и готова нам помогать. И она не самовозрожденный мертвец – к такому старина Патрик не пошел бы.

Ведь мертвец не может замаскироваться полностью, чтобы ни одна ниточка замогилья не просочилась. Мне хотелось надеяться, что не может.

– Может быть, вы видели, как кто-то ходил в медицинское крыло? – спросил я. Берта пожала плечами.

– Вроде бы нет. Никто не жаловался, что плохо себя чувствует. Впрочем, я собирала жужбарок в ночь святого Жоффрея и видела, что в одном из окон медицинского крыла горел свет. Но я как-то не уточнила, кто именно там был.

Стенли понимающе кивнул.

– Ночь святого Жоффрея, самое темное время, – произнес он и объяснил: – Меня как раз поднимали в такую ночь. Вовремя успели, мою спину уже начали жрать те, кто ходит под землей…

Берта посмотрела так, словно хотела сказать, что подобные речи не ведут в приличном обществе. Кот на ее руках издал такой звук, словно его стало тошнить.

– Ну вот балда ты, хоть и полковник! Как есть балда! – припечатал он. – Кто про такие вещи в обществе говорит? Чтоб тебе хвост дверью прижало!

Стенли вздохнул и, ловко схватив Патрика за загривок, взял на руки. Кот издал истошный вой, принялся отбиваться всеми лапами, но полковник дунул ему в морду, и Патрик как-то обмяк. Стенли перехватил его поудобнее и сказал:

– Чувствую, что тут варят зелья на свежем воздухе. Пойдемте-ка побеседуем с зельеварами!

11.1

Робин

Он был прав: Делла и Бен устроили лабораторию на поляне среди яблонь и, когда мы пришли, работа там кипела вовсю. Фаунс, который помогал переносить вещи, принес и кресло для себя: сейчас он сидел под деревом, перелистывал газету, и когда мы подошли, я услышал:

– Да, на воздухе не так воняет. Ветерок вот, опять же, обдувает, смрад сносит. Вы про мазь не забудьте за мою доброту!

Мы подошли ближе – услышав шаги, Делла подняла голову от колбы, в которую аккуратно пересыпала ингредиенты, и улыбнулась – я улыбнулся в ответ и подумал: интересно, ей понравились цветы?

– Добрый день! – весело произнес полковник, поглаживая кота. – Работаете?

Бен, который ставил пузырьки, наполненные зельями, в коробку, хмуро посмотрел на него, и я вспомнил, что раньше Патрик спокойно шел к нему и давался гладить. Значит, не мертвец.

– Работы невпроворот, – угрюмо заметил он, и я мысленно усмехнулся. Должно быть, Бен собирался провести денек в компании милой девушки на свежем воздухе, и вот на тебе – Фаунс сидит рядом с газетой, ворчит и портит всю малину, как сказал бы Михель.

– Доктор Соданберг злой, как я не знаю, кто, – сообщил Фаунс. – Орал давеча, что твоя мандрагора! Мол, как так: все пузырьки пустые стоят, словно кто-то взял да вылил, что в них было.

Делла кивнула, отправляя очередную колбу на варочную стойку. Взвился голубой огонек, и зелье забурлило. Делла проворно высыпала туда мерку очередного порошка, и зелье сменило цвет с насыщенно-сиреневого на нежно-розовый. Патрик чихнул на руках полковника и заметил:

– Ну и вонища тут стоит! Бедный мой носик! Пусти меня, вредитель ты этакий, пусти!

Стенли посадил кота в траву – одарив всех нас гневным фырканьем, он поднял хвост трубой, да и был таков.

– Ладно, допустим, ему понадобилось зелье восстановления, – хмуро сказал полковник и принялся загибать пальцы. – Варево Миттентиля, капли труп-воды… в медицинском крыле есть труп-вода?

– Нет, – подал голос Бен. Из-за деревьев вышел один из ассистентов и принял у него заполненную коробку. – Она была в лаборатории, покойный Ханибрук сделал вытяжку за неделю до смерти. Она и сейчас там.

Морщина, которая прочертила лоб полковника, сделалась еще глубже.

– Ладно. Дорванинский порошок, проясняющее зелье, зелье вольного зрения, капли быстрого хода, – перечислил он. – Это понятно, этим оживляли меня самого. Но зачем тогда высыпать все остальное? И почему труп-вода не тронута?

Делла кивнула, соглашаясь. Огонь в варочной стойке погас – она сняла колбу и быстро разлила ее содержимое по пузырькам. Бен смотрел на нее, как завороженный – даже не скрывал, что таращится на чужую жену с вполне определенным интересом.