Госпожа

– И что же? – Эрн тихо рассмеялся. – Меня убили бы еще раз? Да и вы, госпожа… вам следовало бы позвать людей. Вы ведь не должны прощать рабу такую дерзость.

Не должна. Почему же сейчас она чувствует себя такой беспомощной… беззащитной?..

– Ты не должен так говорить.

– Разумеется. Раб должен молчать. Либо издавать положенные звуки. Ваши собаки обучены лаять по команде «голос». А рабы – отвечать «да, госпожа», «слушаюсь, госпожа», «как прикажете, госпожа»… Впрочем, различие между рабом и собакой есть. Собака ходит на четырех ногах, а по команде встает на две. Раб же при виде хозяина преклоняет колени. Бить собаку – бессмысленная жестокость, бить раба – полезно и поучительно… Ваш отец наставлял вас: раб – не мужчина, рабыня – не женщина. Только сам он об этом позабыл, когда…

– Замолчи! Замолчи немедленно! – не потребовала – взмолилась Вирита.

– Нет, сейчас вы дослушаете до конца, – ожесточенно проговорил Эрн. Его лицо было в тени, но голос не оставлял сомнений – Эрн разгневан. – Зачем вы сохранили мне жизнь? Не за тем ли, чтобы посчитаться с отцом? Воистину, госпожа, нет более занимательного занятия, чем распоряжаться чьей-то жизнью!

– Эрн, послушай… Эрн, мне нужно видеть твои глаза… я не могу говорить с невидимкой!

– Почему вас это смущает, госпожа? – Эрн не шелохнулся.

Вирита, не колеблясь ни мгновения, сделала шаг к нему. Он отступил на два шага.

– Впрочем, вас не так-то просто смутить. Вы стоите передо мной едва одетая – и не смущаетесь… Или все-таки раб – не мужчина?

– Эрн!..

– Замечательную кличку вы когда-то придумали мне, госпожа… Коротко, звонко… А главное – вам нравится.

Эрн помолчал. Вирита вдруг поняла, что сейчас…вот сейчас он скажет самое главное – и ей стало страшно.

– Я пришел проститься с вами, госпожа, – в голосе Эрна не было злости, только усталость.

– Почему?.. – едва слышно вымолвила Вирита.

– Вы по-прежнему претендуете на мою жизнь?

– Эрн… Куда ты пойдешь?

– Не пытайтесь выяснить, госпожа… если действительно желаете мне добра.

– Но ты же обещал…

Молчание.

Вирита бросилась к шкафу.

– Вот, возьми, – она протянула Эрну кошелек.

– Вы щедры, госпожа, – Эрн снова насмехался. – Только я и так вознагражден сверх всякой меры.

Кошелек тяжело упал на пол.

– Я не думала, что ты можешь быть таким… таким безжалостным… Я не верю, что ты уйдешь…

– О какой безжалостности вы говорите? Это жизнь, госпожа. Ваша жизнь. Не правда ли, без украшений она выглядит довольно убого. Я претендую на другое – не знаю, лучшее или худшее. Но – на другое.

– Эрн, не оставляй меня, – Вирита схватила его за руку. И поняла – не удержит.

– Опомнитесь, госпожа. Завтра вам будет стыдно об этом вспоминать, – Эрн отстранился.

– Не уходи, Эрн, прошу тебя, не уходи… – твердила Вирита.

Знала, что он уже не слышит, но продолжала повторять. И ждала, до самого утра ждала, когда он вернется.

Эрн не вернулся.

* * *

Далеко за полночь хозяин уединенного лесного домика был разбужен стуком в дверь.

Пес насторожился, но не залаял. Значит, гость хорошо ему известен. Эрн.

– Что-то ты сегодня припозднился, – Учитель, по своему обыкновению, не выказал удивления.

– Я разбудил вас? Простите.

– Надеюсь, причина достаточно весомая? – мужчина усмехнулся.

– Надеюсь, – в тон ему ответил Эрн. – Я пришел попрощаться.

– Припоминаю, мы уже прощались. И, как вижу, ты до сих пор не уехал. Так куда же тебя усылают? В Восточное имение, как и предполагалось?

– Никто меня не усылает.

– Неужели сбежал? – иронически полюбопытствовал Учитель. Он не верил, что Эрн может решиться… уже не верил.

– Ни в коем случае. Меня убили.

Впервые Эрн видел Учителя в таком изумлении – изумлении, которое невозможно скрыть.

– То есть… как это? Ты хочешь сказать…

– Только то, что уже сказал. Раба по имени Эрн больше нет.

– Та-ак… – Учитель нахмурился. – Садись и рассказывай. И не оглядывайся на дверь. Никуда ты не пойдешь… по крайней мере, до тех пор, пока все не расскажешь достаточно вразумительно.

Он ни словом не прервал рассказ Эрна. Да и потом не торопился говорить. Спросил только:

– Что ты собираешься делать?

– Что вы хотите услышать? – вскинулся Эрн.

– Правду, – спокойно ответил Учитель.

– Я не знаю.

– Ты готов довериться мне?

– А разве у меня есть выбор?

– Теперь – есть. Мне хотелось бы сказать – был и раньше, но ты… ты чувствовал себя рабом, Эрн.

– Но вы приняли участие в судьбе этого раба. Я до сих пор не знаю, зачем.

– Затем, чтобы однажды говорить с ним как со свободным. Сегодня я буду говорить с тобой, как со свободным, Эрн.

– Великая честь! – Эрн ухмыльнулся. – Я польщен, мой господин!

Учитель с улыбкой покачал головой.