Госпожа

– Успокойся, Эрн. Успокойся. И послушай. Помнишь, я однажды сказал тебе, что буду считать тебя тем, кто ты на самом деле. Прежде я видел перед собой мальчишку, который усомнился во многом, в чем раб сомневаться не должен, но при этом остается рабом. И помнит, что он раб. Но порою забывает – и тогда… В такие минуты ты очень напоминал мне другого мальчишку… такого, каким был когда-то я. Ты спросил, почему я принял участие в твоей судьбе. Я могу ответить. Теперь – могу. Я тоже однажды усомнился. И сомнения привели меня сюда. Когда-нибудь я тебе расскажу… тогда, когда ты действительно будешь готов меня выслушать. А сейчас… ты должен знать вот еще что. Однажды ты упрекнул меня в суровости. Заслуженный упрек. Точнее, я заслужил бы его, если бы не относился к тебе как к сыну. А теперь подумай, как невыносимо видеть своего сына рабом.

– Учитель…

– Не говори. Прежде чем скажешь – подумай.

Эрн молчал всего лишь мгновение.

– Учитель, если вы прикажете, я останусь.

– Я не вправе тебе приказывать. Я могу попросить. И прошу.

– Я останусь, Учитель, – благодарно ответил Эрн.

* * *

Прохладное белое облако шелка и кружев. Вирита идет, окруженная величественно-белым сиянием. Туфельки звонко цокают по беломраморным плитам. Торжественная мелодия наполняет огромную светлую залу. Вирита идет, влекомая сильной рукой.

– Вот ваше новое царство, моя госпожа…

…Этот сон! Опять этот сон!

Вирита просыпается в слезах.

– Эна…

– Да, госпожа?

– Какого цвета мое свадебное платье?

– Розовое, госпожа, – Эна смотрит с грустью. – Вы ведь сами так пожелали…

– Пожелала…

– Ваше питье, госпожа.

– Спасибо. Эна, разожги огонь в камине.

– Но… прошу меня простить… разве сейчас холодно?

– Мне холодно, Эна.

– Госпожа, что сказать господину? Он велел, как только вы проснетесь, узнать, не стало ли вам лучше, – Эна вздыхает. – Приехал господин Эрмант.

– Скажи: госпожа никого не хочет видеть. Никого.

Но нет, ей не дают покоя: сначала приходит отец, следом – Эрмант. Они что-то говорят ей, уговаривают, убеждают. Она молчит и думает об одном: когда же они, эти благовоспитанные господа, поймут, что они – нежеланные собеседники?

– …я понимаю, тебе все еще нездоровится, но свадьба… Ты ведь помнишь, его величество изъявил желание присутствовать… Вирита, ну скажи хоть слово!

– Я устала. Позвольте мне отдохнуть.

Наконец они уходят. В комнате остается только Эна.

– Ты должна еще раз сходить в грот.

– Вы думаете…

– Нет. Я просто хочу оставить… – госпожа подает служанке маленький обоюдоострый кинжал, который раньше всегда носила у пояса. На черной рукояти – две рубиновые звезды.

* * *

– Погляди, дочь, какой дом. Я повидал немало, но такого великолепия не видел.

– Я хотел порадовать супругу, но, похоже, не удалось. Моя госпожа, если желаете здесь что-либо поменять, – пожалуйста. Достаточно одного вашего слова.

– Дочь, ну не молчи! Нельзя быть такой задумчивой в день свадьбы. Его величество уже интересовался твоим здоровьем.

Спрашивают наперебой, настаивают…

– Быть может, мы все-таки поторопились? – нерешительно вымолвил Эрмант. – Нужно было позволить Вирите…

– Все хорошо, – равнодушно ответила Вирита. – Я здорова.

– Тогда, быть может, вы не откажете мне в танце?

– В танце? – Вирита как будто бы очнулась. – Подождите. Я хочу сказать…

И, шагнув на середину бальной залы, сделала знак музыкантам. Веселая мелодия стихла.

– Я хочу поблагодарить вас, господа, что вы почтили своим присутствием нашу свадьбу. К сожалению, не вижу среди гостей господина Атериона де Клайнора, дядюшку моего супруга. Мой отец тоже опечален. Он очень дружен с дядюшкой Атерионом. Еще бы! Ведь у них так много общего! Оба обожают философию, отдают должное хорошим винам и не брезгуют насиловать рабынь…

– Вирита!..

– Я клянусь своим именем, что в моих словах нет лжи. Впрочем, мое имя теперь стоит дешевле, чем эти жемчуга, – и она рванула с шеи ожерелье.

Розоватые жемчужины звонко застучали по беломраморному полу.

– Господа, прошу простить, моя дочь нездорова…

– Моя госпожа!..

– Не приближайтесь! Господа, вы все стоите дешевле золотого шитья, которым украсили свои одеяния. И ни один из вас… все вы вместе не стоите моего раба Эрна… Он был единственным моим другом, и я не променяла бы его и на сотню таких, как благородный господин Эрмант де Альман!

И она, то ли рассмеявшись, то ли зарыдав, бросилась вверх по лестнице.

– Вирита!..

– Остановите ее!..

– Она безумна!..

Яркая, как лепестки роз, фигурка лежала на белых плитах двора. Вирита де Эльтран, счастливая девушка из рода Высших…

– Она разбилась!..

– Мертва!..

– Кажется… нет! Жива!..

– Вирита!..

Вирита… Какое странное… какое чужое имя…

Чужой дом… Чужой мужчина, почему-то называющий себя ее супругом…

– Я хочу домой. В Северное имение…

…Ей казалось – дом помог ей выжить. Дом и Эна, неотлучно находившаяся подле нее.

– Эна, я когда-нибудь обижала тебя… прежде?..

– Нет, госпожа.

– Ты говоришь правду?

– Да, госпожа. Вы хорошая, очень-очень.

– А если я решу уйти из дома, пойдешь со мной?

– Пойду.

– Вот так – не размышляя, без колебаний?