Гость

– Только если ты сбросишь с головы капюшон. Следи, чтобы он не упал, и всё будет хорошо. – Она прижала палец к губам. – А теперь ни слова. Дождись, когда Тиарнах задремлет, и уводи его.

Вскоре мы приблизились к кругу камней. Я тотчас услышала ту самую печальную мелодию, которую Мадог играл на своей флейте. Здесь, в Тёмных Землях, она перетекала из моих ушей в жилы, проникая в сердце, где и оставалась.

– Эта музыка, – прошептала я. – Она такая прекрасная.

– Осторожно, наша музыка околдовывает смертных. И как бы сильно тебе ни хотелось, не присоединяйся к танцующим. Если ты это сделаешь, ты будешь танцевать с нами в течение ста смертных лет.

Она сунула руку в карман плаща и вытащила маленький флакон.

– Не пугайся. Это всего лишь пчелиный воск. – Она выдавила по шарику воска мне в уши. – Это поможет тебе противостоять музыке.

Музыка тотчас стихла, став не громче гудения пчелы в поле клевера. Я хотела вынуть воск из ушей, но Эйслинн повела меня за собой вверх по склону меж массивных стволов деревьев, папоротников, высотой мне до плеч, и заросших мхом валунов. А затем перед нами возникли высокие камни, словно стражи, охранявшие Добрый Народец. Взявшись за руки, танцующие водили между камнями хоровод, кружились и подпрыгивали. Их движения были такими гибкими и плавными, словно в их телах не было костей.

Длинные волосы женщин, увитые цветами и лентами, поднимались и опускались при каждом движении. Их шёлковые платья кружились вокруг них, невесомые, как паутинки, а лифы и подолы были усыпаны драгоценными камнями. Хотя волосы у мужчин были короче, но на головах у них тоже были цветочные венки. Их плащи тёмных, насыщенных цветов украшала вышивка: там были и луна, и звёзды, и какие-то символы, значения которых я не знала.

Они были такими грациозными, такими гибкими! Даже не слыша музыки, я была готова присоединиться к их танцу. Заметив это, Эйслинн так больно ущипнула меня за руку, что я поморщилась и вырвалась.

– Помни, зачем ты здесь, – прошептала она. – Если ты присоединишься к танцу, мне несдобровать. И тебе тоже, и твоему бесценному брату. – Она указала на помост в центре круга. – Это высокий стол. Твой брат сидит рядом с королевой. Пустой стул между ними – мой. Жди здесь и смотри. Когда придёт время действовать, я дам сигнал. Как я уже сказала, действуй быстро, молчи и не открывай лица.

Сказав это, она обошла танцующих и села за высокий стол, между королевой и Томасом. Мой брат был одет в алый бархатный костюм. Его камзол сверкал драгоценными каменьями и был расшит золотой нитью. Его лицо было красивым, но холодным, как будто он родился и вырос среди Доброго Народца. Он сердито посмотрел на Эйслинн и что-то прошептал ей. Она похлопала его по руке. Впервые с тех пор, как я пришла в Тёмные Земли, я увидела, как он улыбается.

Вокруг меня танцующие прыгали и кружились. Они не улыбались и не смеялись, лишь следовали ритму музыки. Из темноты за ними наблюдали дети. Некоторые пробовали подражать им, прыгали и кружились; другие качались в такт музыке, но их лица были серьёзными. Многие из них были болезненными на вид, бледными, худыми, даже тощими, с тонкими чертами лица. Им не помешало бы солнце, подумала я, и чашка весеннего эликсира моей мамы.

Ближайший ко мне ребёнок посмотрел в мою сторону, на его лице читалась тревога. Я была уверена, что он меня не видит, но всё же затаила дыхание, опасаясь выдать себя. Девушка рядом с ним коснулась его руки.

– Кэлин, что ты видишь среди теней?

Кэлин нахмурился.

– Ничего, и всё же… – Он вздрогнул и шагнул к ней ближе. – Сибилла, тебе не кажется, что тут кто-то есть?

Сибилла наклонилась над его плечом; её лицо почти коснулось моего плаща.

– Я ничего не чувствую, но у меня нет твоего дара. – Она взяла его за руку. – Брр, как же здесь холодно! Давай подойдём ближе к огню.

Дрожа всем телом, я проводила их взглядом. Кэлин продолжал поглядывать в мою сторону, его лицо было исполнено сомнения. Когда они наконец исчезли в толпе зевак, я осторожно переместилась в другое место, подальше от зрителей.

Сидя за высоким столом, Томас ел из золотой тарелки, на которой высилась гора мяса, рыбы и фруктов. Теперь я стояла совсем близко к столу. Ароматы яств щекотали мне нос, от вида угощений изо рта текли слюнки. О, если бы только я могла сидеть рядом с братом и разделить с ним это пиршество!

Рядом со мной встал арфист и начал услаждать слух тех, кто обедал за высоким столом. Несмотря на воск, я хорошо его слышала. Все так увлеклись весёлыми разговорами, что никто, кроме меня, не обращал на него внимания, но такой красивой музыки я ещё ни разу не слышала. Мелодия была и грустной, и радостной, и медленной, и быстрой, и громкой, и тихой. Её ноты, казалось, падали на меня, словно серебряная сеть, захватывая меня в плен ритма.

Я придвинулась к арфисту ближе, ещё ближе. Мои ноги задвигались в такт музыке, как будто помимо моей воли хотели пуститься в пляс. Мои бёдра раскачивались.