Гость

Идея добраться до отсека управления Канталупой не казалась Элис фантастической, однако она не была уверена, что они доберутся вовремя. Да и существует ли он в действительности, этот отсек?

— Кажется, я сейчас свалюсь от усталости, — неожиданно признался Роберт. — Пожалуйста, не будите меня до следующей остановки.

Только доктор устроился поудобнее, как на связь вышел капитан Фернандес.

— Говорит «Рейнджер». Надеюсь, вы уже на пути к поверхности. К нам только что прибыли корабли Генеральной Космической Корпорации со своим оборудованием. Как мы и предполагали, их чудо-двигатели — это всего лишь взрывчатка. Объект оказался гораздо больших размеров, чем они думали, но и гораздо менее плотным. Теперь они размышляют, как столкнуть объект с курса, не разорвав его на части. По всем расчетам выходит, что оптимальное время для проведения операции наступит где-то через двадцать четыре часа. Я постараюсь их удержать до последней минуты, — продолжал капитан. — Но и вы должны как можно скорее выбраться в зону видимости «Рейнджера». Хочу добавить, что еще одна группа кораблей ГКК «запрягла» какую-то скалу в поясе астероидов на случай неудачи с направленными взрывами. Насколько я понял, они изменили орбиту астероида так, что при необходимости он врежется в ваш объект и разнесет его в пух и прах. Выбирайтесь на поверхность! Это приказ! Конец связи.

После небольшой паузы Элис глубоко вздохнула и тихо произнесла:

— Мы только и думаем, сэр, как выполнить ваш приказ.

— Вы действительно так подавлены? — спросила Люси. — Или в таком состоянии только я?

— Как вы себя чувствуете, Люси?

— Вполне сносно. Раз мой скафандр еще может спасти меня от перегрева, думаю, я смогу теперь выполнять любые действия.

— Ну и прекрасно.

Закончив диалог на хорошей ноте, Элис надолго замолчала и попыталась вздремнуть. Она не стала включать дисплей: вращение сферы все равно не позволит навигационной системе выдать правильную информацию.

Однако, несмотря на страшную усталость, охватившую все тело, Элис не смогла задремать. Тогда она все-таки вызвала самую последнюю голограмму и стала пристально ее разглядывать.

Линия, по которой курсировала транспортная сфера, теперь выглядела четче, чем прежде. Лучше просматривались и все остальные многочисленные артерии в теле Канталупы. Элис попыталась проследить за тонкой линией — маршрутом сферы — и выяснить, не пересекается ли она с поверхностью. Нет, пересечения не было.

Элис повернула объемную голограмму и стала разглядывать другие линии. Ни одна из них не подходила к поверхности ближе того места, где группа вошла в сферический лифт.

Вся сеть линий располагалась таким образом, будто кто-то взял дюжину резинок и растянул их в разных направлениях, зацепив серединой за ядро Канталупы. Все они так или иначе вели к большому массивному ядру объекта, образуя что-то вроде терминала.

Элис заметила, что между нынешним положением группы и «терминалом» расположена остановка, весьма близкая к тому месту, где закончил свой путь «крот», то есть ко дну шахты. На противоположной стороне ядра явно просматривались две сферы, о предназначении которых у Элис не было даже предположений.

Приглядевшись, Элис рассмотрела и небольшое, размером с «Рейнджер», красноватое пятнышко. Оно, судя по цвету, было куда меньшей плотности, чем все тело Канталупы. Это пятнышко располагалось совсем близко к «терминалу», к которому, как предположила Элис, группа сможет выбраться через несколько часов.

Закрыв глаза, она стала ждать остановки. В голову тут же полезли мысли о трагической смерти двух ее товарищей. Пусть она не близко была знакома с Дареном и Белиндой, но она, Элис, в ответе за их трагический конец.

В памяти всплыли слова одного школьного преподавателя, который говорил, что существуют только две настоящие эмоции: либо хорошо, либо плохо. Элис была согласна с учителем до тех пор, пока не погиб в автокатастрофе ее одноклассник, гроза школы, громила и хулиган. К своему стыду, она почувствовала тогда облегчение, что ей больше не придется иметь дела с этим хулиганом. Элис ощутила радость от того, что погиб школьный товарищ, хотя и понимала, что постыднее ничего нет. Именно тогда она пришла к выводу, что не все так просто. Пусть ее одноклассник и был отъявленным мерзавцем, но он умер. Элис чувствовала одновременно облегчение и тяжесть, радость, за которую было стыдно.

Элис сменила позу, но мысли о смерти продолжали ее преследовать. Когда не стало отца, она все больше и больше времени проводила со своим любимцем колли. Паффер, которому было уже восемь лет, буквально заменил пятнадцатилетней девочке отца, став ей лучшим другом. Элис вспомнила, как уговорила маму отвезти Паффера к ветеринару, чтобы тот сделал умирающему псу безболезненный последний укол и навсегда избавил бы его от мучений. И эта быстрая смерть была единственным, что она могла сделать для своего друга, который, глядя на хозяйку доверчивыми серыми глазами, безропотно покорился.