Гость Дракулы и другие странные истории

С этими словами Эрик бросился вниз по каменистой дорожке, а Саре не оставалось ничего иного, как восхищаться силой и удалью потомка викингов, покуда он удалялся вдоль береговых утесов в сторону Бьюда.

За неделю вестей от Абеля так и не пришло, и в субботу Эрик объявил в церкви о своем намерении взять в жены Сару Трефьюзис. Священник хотел было отговорить его, так как, несмотря на отсутствие каких-либо официальных извещений, вся округа с момента отъезда Абеля знала, что тот, вернувшись, собирается жениться на Саре; но Эрик отказался обсуждать этот вопрос.

– Это щекотливая тема, – произнес он с твердостью, сильно впечатлившей священника, который был очень молодым человеком. – Поистине, ничто не препятствует моему браку с Сарой. Какие же тут могут быть возражения?

Священник не сказал больше ни слова. Когда на другой день он впервые огласил перед прихожанами имена жениха и невесты, по толпе собравшихся в церкви пронесся гул недовольства. Вопреки обычаю Сара тоже присутствовала на церемонии и, несмотря на румянец негодования на ее щеках, втайне испытывала чувство превосходства над теми девушками, которым пока не выпала подобная честь. Еще до конца недели она принялась шить подвенечное платье. Эрик часто приходил посмотреть на нее за работой, и это зрелище вызывало у него восторженный трепет. В такие мгновения он говорил ей множество нежных слов, за которыми следовали упоительные минуты любовных ласк.

Двадцать девятого марта их имена были вторично оглашены в церкви, и надежда Эрика выросла и укрепилась еще больше; но временами, когда он чувствовал, что судьба может в любой момент раз и навсегда отвести чашу счастья от его уст, на него находили острые приступы отчаяния. Тогда его охватывало бешенство – безрассудное, беспощадное – и он так неистово скрежетал зубами и сжимал кулаки, словно былая ярость его предков-берсеркеров все еще бродила в его крови. В четверг, заглянув к Саре, Эрик застал ее в озаренной солнцем комнате, с белоснежным свадебным платьем в руках – уже почти готовым. Сердце его переполняла радость, а при виде девушки, которая вскоре будет всецело принадлежать ему, он ощутил невыразимое блаженство и погрузился в какую-то сладкую истому. Склонившись, он поцеловал невесту в губы и прошептал ей в розовое ушко:

– Твое свадебное платье, Сара! И оно – для меня!

Когда Эрик отступил на шаг, чтобы еще раз окинуть ее восхищенным взором, она игриво глянула на него и сказала:

– А может, и не для тебя. У Абеля в запасе еще больше недели!

В следующий миг она вскрикнула в смятении, ибо Эрик, неистово размахивая руками и изрыгая проклятия, выбежал из дома и с грохотом захлопнул за собой дверь. Этот случай лишил Сару покоя, разбудив ее прежние страхи и сомнения. Она всплакнула, потом отложила платье и направилась к Флагштоку, чтобы посидеть в одиночестве на скале и немного успокоиться. Добравшись до вершины, она обнаружила там небольшую группу людей, встревоженно обсуждавших погоду. Море было спокойным, и солнце сияло вовсю, но по водной глади пробегали какие-то странные полосы, темные и светлые, а вокруг прибрежных камней виднелись хлопья пены, которые приливное течение свивало в большие белые кольца. Ветер переменился и начал задувать холодными, пронизывающими порывами. Из промоины, что тянулась под скалой Флагшток от каменистой бухты до самой гавани, временами доносился раскатистый гул, а у входа в нее, непрестанно крича, кружили чайки.

– Плохо дело, – услышала Сара слова старого рыбака, который разговаривал с человеком из береговой охраны. – Я только раз видел такое – когда «Коромандель», посудину, принадлежавшую Ост-Индской компании, разнесло в щепки в заливе Диззард.

Дальше Сара слушать не стала. Опасности страшили ее, и она терпеть не могла рассказов о кораблекрушениях и стихийных бедствиях. Девушка вернулась домой и снова занялась платьем, втайне решив, как только встретится с Эриком, задобрить его, извиниться – и при первом же удобном случае поквитаться с ним после свадьбы.

Пророчество старого рыбака насчет погоды оказалось верным. Вечером, как стемнело, разыгрался сильнейший шторм. Море дыбилось и хлестало по всему западному побережью Великобритании – от острова Скай до архипелага Силли, – везде оставляя за собой разрушение. Моряки и рыбаки Пенкасла как один высыпали на скалы и утесы и взволнованно наблюдали за происходящим. Внезапно при вспышке молнии среди волн показался небольшой двухмачтовый корабль, дрейфовавший под одним лишь кливером в полумиле от гавани. Все глаза и все бинокли устремились на него в ожидании следующей вспышки, и, когда молния вновь сверкнула, толпа на берегу вскрикнула хором: «„Красотка Элис“!» Это было торговое судно, которое курсировало между Бристолем и Пензансом, заходя во все маленькие порты, лежавшие на пути его следования.

– Да поможет им Бог! – воскликнул комендант порта. – Ибо ничто другое в этом мире не спасет их, коли им довелось оказаться между Бьюдом и Тинтаджелом, когда ветер дует с моря!