Гость Дракулы

В костюмерной обычно считалось, что существует стандарт двадцатого размера, и тех, кто ему не соответствовал, не брали на роль. Конечно, гардероб театра или гастролирующего шоу не годился для «Стройных сирен», – так теперь стали называть пьесу. Нам пришлось сделать на заказ многочисленные трико, и, когда их доставили, тот молодой человек, который их привез, смеялся до слез. Он даже хотел остаться и посмотреть, как их надевают, но я его прогнала. Никогда в жизни не видела таких трико. Они были сотканы с таким перекосом, что у меня упало сердце, когда я подумала о том, как мы будем поднимать на них петли; потому что полной девушке приходиться делать это гораздо чаще, чем стройной, не говоря уже о том, что при надевании их приходится растягивать гораздо сильнее. Но трико – это еще не худшее. Вы помните, миссис Соломон, есть эпизод, когда в высшем обществе собираются разыгрывать сценки из Ват-хо, и все переодеваются пастушками? Мистер Слопер не хотел тратить лишние деньги, поэтому он пошел в лавку «Моррис Ангел», захватив с собой меня и миссис Бейльби, костюмершу «Стройных сирен». Старик Моррис вытащил все атласные бриджи, какие у них были на складе. Конечно, большая часть из них не годилась нашим малышкам, но нам удалось выбрать несколько подходящих для дам большого размера. Они подошли кое-кому из массовки, а основным исполнителям их, разумеется, сшили на заказ. Они, в конце концов, были ненамного больше, чем бриджи от «Ангела», потому что наши дамы, хоть и довольно объемистые, любили плотно облегающие вещи. Разумеется, на генеральной репетиции они выглядели так, будто их расплавили и влили в бриджи. Мистер Слопер, режиссер-постановщик и некоторые джентльмены из синдиката, которые пришли посмотреть репетицию, веселились без конца, да и мы хохотали, глядя и слушая, что они говорили, какие шуточки отпускали и как девушки бегали за ними и награждали игривыми шлепками. А вы говорите «краснеть»! Бросьте! Самым недовольным из всех, кому не понравились эти шуточки и насмешки, оказался мистер Сантандер, который собирался вывозить труппу в качестве администратора, – его прозвали «Чмок» Сантандер. Одну из девушек, свою подружку, он поставил на главную роль, хотя остальные девушки говорили, что она не имеет права на такое повышение. Но девушки почти всегда ведут себя так, когда одну из них вдруг начинают продвигать и оказывать ей поддержку. Чего мы только не наслушались и не навидались лишь потому, что кого-то из девушек поставили в первый ряд! Когда мисс Амонтильядо – так ее звали – одевали в костюмерной, – потому что мистер Сантандер настаивал, чтобы ее одевали тщательно, – я запомнила замечание миссис Бейльби. «Ну, мисс, – сказала она, – нельзя отрицать, что вы очень красивая и видная актриса!» Ее слова были истинной правдой, и скрыть это было невозможно ни в костюмерной, ни на сцене, а уж тем более в первых рядах партера. Сидящие там джентльмены никогда не уходили к своему виски с содовой, или к пиву и картам, или чтобы покурить, пока мисс Амонтильядо не удалялась в свою гримерку, а большинство даже купили себе новые театральными бинокли – даже те, кто никогда не пользовался ими прежде.

Итак, во время генеральной репетиции мистер Слопер произнес, пытаясь говорить очень серьезно: «Леди, вы должны постараться проявить осторожность; помните, что вы имеете большой вес!»

На этой фразе его речь закончилась, так как он поперхнулся смехом и смеялся, пока джентльмены из синдиката не подошли и не похлопали его по спине, а после тоже покатились со смеху.

Когда мы начинали сезон, мистер Сантандер послал за мной и заговорил о мисс Амонтильядо; он сказал, что, если с ней что-то будет не так, это будет стоить мне моего места. Я ответила ему, что сделаю все, от меня зависящее, а потом отвела мисс Амонтильядо в сторону на пару слов.

«Мисс, – говорю я, – когда прекрасная, крепкая молодая дама вроде вас ходит в таких бриджах, она искушает судьбу. Вы двигаетесь так свободно, – говорю я, – а атлас – это в лучшем случае всего лишь атлас. И хотя обычно завязки пришиты и сверху, и снизу, на ваших бриджах завязки сделаны по кругу. Так что на вашем месте я бы не рисковала», – говорю я.

А она смеется и отвечает: «Ладно, бабуля», – потому что она была юной дамой и всегда добродушно и ласково разговаривала с теми, кто ниже ее по положению, – а что бы вы сделали на моем месте?

«Ну, мисс, – говорю я, – будь я так богато одарена, как вы, я бы велела вшить в них прочную тесьму, которая не лопнет, и тогда не будет заметно, если случится худшее».

Она же только смеется в ответ, протягивает мне шесть пенсов и говорит: «Вы добрая старушка, Шмыгалка, – так меня прозвали некоторые из молодых актеров, – и я скажу Чмоку, как хорошо вы обо мне заботитесь. Тогда он, может быть, прибавит вам жалованье».